Роудс потушил смятую сигарету и потянулся за новой.

— С этого момента рассказывайте подробнее, — попросил Дронго, — как все это было. Кто вам позвонил, что сообщил, когда именно вы узнали о смерти дочери?

— Нам позвонили двадцать второго числа. Был тяжелый день, с самого раннего утра у меня уже было какое-то недоброе предчувствие. И вдруг этот звонок ко мне в офис. Секретарь доложила мне, что звонят из Москвы. Я взял трубку, посчитав, что это Элизабет, и услышал чужой мужской голос.

«Мистер Роудс?» — спросил меня этот мужчина.

«Да», — ответил я, уже не ожидая ничего хорошего от звонка.

«Я говорю с вами по поручению американского посла в Москве мистера Пиккеринга. Я обязан сообщить вам скорбную весть».

«Что случилось?»

«Ваша дочь, мистер Роудс. Она погибла два дня назад. В автомобильной катастрофе. Примите наши соболезнования, сэр…»

— Что дипломат говорил потом, я уже не помнил. Все поплыло перед глазами.

Кажется, на мгновение я даже потерял сознание. Только услышав следующие слова, я пришел в себя.

«Мы хотели бы знать, какие будут пожелания вашей семьи, мистер Роудс. В настоящее время мы готовим документы для отправки тела в Чикаго. Если вы не распорядитесь как-то иначе».

«Я вылетаю в Москву, — довольно невежливо перебил я дипломата, — вылетаю немедленно». — И действительно вылетел уже через несколько часов, успев на российский самолет, отправлявшийся из Чикаго. В Москве меня встречали представители посольства. Я сразу попросил отвезти меня в морг. Что они и сделали. Там я увидел мою девочку…

Роудс замолчал, отвернувшись, словно заново переживая все, что с ним произошло. Дронго протянул руку к бутылке, плеснул ему еще коньяка. И терпеливо ждал, пока гость заговорит.

— Спасибо, — оценил его тактичность Роудс, — кажется, я уже лучше справляюсь с этим, чем раньше. Я ее, конечно, сразу опознал, хотя голова была разбита. Потом словно в тумане подписывал какие-то бумаги, разговаривал с представителями московской прокуратуры и нашего посольства. Вечером меня отвезли в отель, где я переночевал. На следующее утро меня повезли на квартиру, которую снимала Элизабет. Нужно было собрать ее личные вещи, которых оказалось не так много, лишь два чемодана и сумка. Она не очень любила роскошные платья, предпочитая ходить в джинсах и куртках. Мы забрали ее личный компьютер, ее бумаги, документы, дискеты. Сотрудники посольства объяснили, что я могу требовать подробной описи всего того, что было внесено в протокол во время обыска, но я отказался. Нам помогала Магда, подруга Элизабет, с которой они вместе снимали эту квартиру.

— Она тоже приехала из США?

— Нет, она приехала из Англии. Была корреспондентом радио. У нее мать, по-моему, итальянка. Но они были знакомы с Элизабет достаточно давно, пожалуй, несколько лет. Вот они и решили жить вместе.

Дронго кивнул, но не стал ничего больше уточнять, и его гость продолжал свой нелегкий рассказ:

— Я успел побывать на том месте, где разбилась машина Элизабет. Это был довольно крутой поворот, в который она не вписалась и врезалась в грузовик.

Откровенно говоря, место там действительно сложное и вполне можно было не вписаться в поворот, тем более что в день аварии шел довольно сильный дождь.

Дронго внимательно слушал.

— Автомобиль, который арендовала Элизабет, был разбит почти полностью, и мне пришлось еще оплатить его стоимость. Я почти не встречался с представителями прокуратуры и полиции, простите, в России, кажется, полицейских называют милицией.