|
Вторым – совершенно непроходной кандидат, профессиональный юрист, биржевой игрок и мультимиллионер, отпрыск богатой и влиятельной семьи с Восточного побережья. Мало кто знал, что ставка сделана именно на него. Мексиканец был лишь прикрытием, выставленным вперед для того, чтобы привлечь голоса этнических меньшинств, в том числе все более разрастающейся мексиканской общины. Уже первые назначения в новой администрации заставили вашингтонских скептиков насторожиться – на все посты в силовом и внешнеполитическом блоке прошли люди вице-президента США. Одним из них был директор Национальной тайной службы, влиятельный адвокат, некогда мэр одного из небольших городов, темная лошадка американской политической сцены, но тоже биржевой игрок и мультимиллионер из «старой гвардии». Именно он пригласил своего собеседника в теннисный клуб «Коринф», куда он прибыл с секретной базы морских котиков неподалеку, – как полномочный представитель администрации он был направлен туда, чтобы отдать дань памяти тем, кто не вернулся с поля боя. В теннисном клубе «Коринф» рады видеть не каждого – это закрытое заведение. Но нынешний директор «НТС», которого сравнивали с Алленом Даллесом, был членом клуба, так как имел поместье неподалеку. Одно из многих…
Его собеседником был относительно молодой (немного за сорок) человек с приятным, но незаметным лицом. Он пил содовую, в которой было много льда и лишь капля (для цвета) виски, и старался не встречаться взглядом с дамами, которые осматривали новичка так же беззастенчиво и нагло, как домохозяйка осматривает добрый кусок говяжьей вырезки в лавке. Ко всему прочему – одетыми их можно было назвать лишь с очень большой натяжкой: местные теннисные костюмы для дам были на самой грани приличия. Что же касается директора «НТС» – то он вел себя совершенно раскованно, уже успев расцеловаться с несколькими дамами. Черные очки и львиная с проседью грива придавали ему импозантность и некую таинственность. Дамы были уже в возрасте, хотя с развитием косметологии и пластической медицины понятие это стало очень размытым, но в то же время привлекательным и даже очаровательным тем очарованием беззаботного богатства, которое дает право на некую сумасшедшинку. Было странно, что так ведет себя директор спецслужбы, но, в конце концов, он не публичный политик. Заказали. Цены здесь были на удивление скромными для такого места, что означало: для своих. Это была цитадель. Место, куда чужому не попасть даже за очень большие деньги… – Ты, наверное, думаешь, зачем я тебя позвал, а? – Директор разделывался с каре ягненка под каким-то там соусом. – Понятия не имею. Может, вспомнить старые добрые времена в Йеле. – Да уж… Оба собеседника относились к одному и тому же социальному слою представителей «старых денег» Восточного побережья, хотя одному из них и повезло в жизни меньше, чем другому. Прадед одного из них сильно прогорел во время Великой депрессии – кое-что у семьи осталось, но на прежнюю высоту они так и не поднялись. Дед другого – вклинился в стройные ряды техасцев, ринувшихся на освоение Ближнего Востока, и если техасцы делали бизнес с Ираком и Саудовской Аравией, то дед делал бизнес с намного более опасной страной – с Ливией Каддафи. И не только строительный, но и незаконно торговал санкционной нефтью, ливийской, и, возможно, иранской, после семьдесят девятого года. На этом он не только отыграл потери Великой депрессии, но и стал одним из немногих миллиардеров Востока, сделавших свое состояние на нефти и строительстве – обычно на Востоке делали деньги совсем на другом. Семья нового директора Национальной Тайной Службы была очень тесно связана с Востоком, сам директор свободно говорил на арабском и фарси. Его сегодняшний собеседник знал, что существует фотография, где директор – ему было всего восемь лет – сидит на коленях одного известного человека в бедуинском шатре посреди пустыни. |
