Через несколько минут Гоша жадно пил из бутылочки свое молоко, а Михаил с удовольствием уплетал бутерброды, запивая их обжигающим чаем.

   — Что, Ксюша? — увидев, как она пристально смотрит на него, спросил Левитин.

   — Ничего.

   — Я не могу есть, когда на меня так смотрят, — пытаясь подражать ее голосу, жеманно произнес Михаил.

   — Ты помнишь?

   — Конечно. Пока я тебя искал, я жил нашей встречей, представлял, как снова увижу тебя…

   — Ты не разочарован? — и не давая Михаилу времени ответить, она отнесла малыша в кроватку.

   Гошка, словно чувствуя, что взрослым нельзя мешать, молча занимался соской и своими пальцами. А Ксения, вернувшись на кухню, подошла к Левитину. Не поднимаясь, он усадил ее к себе на колени. Она осторожно провела ладонью по его тронутым сединой волосам. Сейчас этот мужчина казался ей самым родным, самым красивым. Она должна была сказать что-то очень важное. И слова сами собой полились, складываясь в настоящую музыку сердца:

   — Ты никогда не пожалеешь, что я, а не другая женщина будет с тобой рядом. Мы вместе состаримся, вместе будем радоваться появлению внуков… И каждый прожитый день будем благодарить друг друга за счастье, которое мы не упустили. Знаешь, когда я была беременна, я прочитала столько книг, сколько за всю жизнь не читала. Одна из них мне особенно запомнилась. Почти каждую фразу из нее можно выписывать и вывешивать плакаты на улицах, чтобы люди читали, задумывались и поступали правильно.

   — Что за книга?

   — Паоло Коэльо.

   — И что тебе запомнилось? — Михаил пристально вглядывался в ее уставшее и кажущееся еще более прекрасным, чем прежде, лицо.

   — Когда человек чего-то очень хочет, вся Вселенная приходит к нему на помощь!

   — Очень пафосно звучит.

   — Ты не веришь? — не в силах скрыть досаду, спросила Ксения.

   — Как не верить, ведь я нашел тебя… Мы теперь в долгу перед всей Вселенной.

   — У нее нет должников. Главное — не растерять то, что сейчас кажется таким важным…

   Левитин обнял Ксению, ощущая тепло ее тела, не веря в то, что происходящее ему не снится. Он так долго шел к этому дню. Порой руки опускались — поиск заходил в тупик, но наступал новый день, и надежда вновь оживала в его сердце.

   — Миша! — Ксения вдруг отпрянула и, взяв Левитина за подбородок, пристально посмотрела ему в глаза.

   — Что случилось?

   — Миша, сегодня первое апреля.

   — Ну и что из того?

   — Ничего, — Ксения устыдилась того, что попыталась таким глупым образом усомниться в его словах. Она покраснела до корней волос, а потом, прикрыв рот ладонью, залилась безудержным смехом. Она не могла остановиться и, пряча голову на груди Михаила, смеялась до слез. Это было так заразительно, что сидевший с обиженной миной Левитин не выдержал и тоже начал хохотать.

   Рядом в комнате лежал Гоша. Он уже засыпал, когда откуда-то издалека, сквозь приходящий сон, услышал громкий смех. Малыш открыл глаза, недоуменно поглядывая по сторонам. Он уже привык к тому, что во — время его отдыха в квартире становится тихо. Маленькое сердечко забилось быстрее, но волнение длилось одно мгновение.