— Что ж ты носишься, как конь?

— Закрой дверь, — осипшим голосом попросил бес.

Поп удивленно посмотрел на него. То, что Лис никогда и ничего не боялся, он знал точно. Но дверь все-таки закрыл.

— Что случилось-то?

— За мной пришли.

— Кто пришел?

— Они. Собаки.

Поп смутно помнил неясные намеки лесного народца о собаках, которые ждут каждого под землей. Но сам он всегда считал это чем-то несерьезным, вроде тех сказок, какими пугают мамки непослушных детей.

— Ну и что ж ты сигаешь от них? Сейчас возьмем дубины да разгоним.

Как не устал Лис, но он засмеялся.

— Собак… Прогнать… — бес валялся по полу от хохота.

Поп был явно обижен его весельем.

— А что ж такого в этих собаках? И разогнать их уже нельзя? Шерсть лягушачья…

Лис окатил его холодным взглядом, печально покачал головой.

— Нельзя, — медленно повторил, — нельзя.

— Вот еще новости.

Поп взял в руки посох, каким он убил двух волков.

— Пойдем, поглядим, чья шкура крепче.

Лис печально улыбнулся.

— Сядь, посиди. Дай отдохнуть хоть чуток.

С тем он и закрыл глаза. Рядом, у печки, незаметно уснул поп, убаюканный теплом и тишиной зимнего леса. Он сидел опершись спиной о стену, с лицом ребенка, приоткрыв рот. Лис спал, вздрагивая от каких-то страшных снов, чувствуя приближение собак.

Человек проснулся первым. Выглянул в окно. Поляна перед домом была освещена луной. Деревья отбрасывали на снег длинные синие тени. Между ними двигались темные пятна, слышалось поскрипывание снега и невнятное ворчание. Тени добродушно огрызались друг на друга, щеря черные щели пастей. В их спокойствии и добродушии чувствовалась такая сила и уверенность, что поп почувствовал, как страх на мышиных лапках пробежал от макушки до пяток. Ноги его ослабли, подогнулись, он сел под окном, глядя на спящего беса. В глазах его пойманной синицей заметалась беспомощность. Бес дернул головой и открыл глаза. Увидел перед собой испуганное детское лицо попа и все понял. Он вздохнул, положил руки на колени, попытался улыбнуться. Внезапно волна тяжести навалилась на плечи, он рванулся в угол, скрипнул зубами. Бессильно опустив плечи, поп спросил его:

— Как же помочь тебе?

Тяжесть буквально размазывала Лиса по полу. Чем дольше он оставался неподвижным, тем сильнее она сдавливала мышцы, выкручивала кости. Бес дрожал, как в лихорадке. Он с трудом поднялся. Перед глазами плыло, кровь колотилась в висках. Покачнувшись, он побежал на дверь. От удара дверь сорвало с петель, она упала рядом со стеной на снег. Бес, не заметив столкновения, побежал в лес. На бегу ему стало немного легче. Голова прояснилась. Предметы перестали плавать. Собаки бежали совсем рядом, иногда подбегая вплотную, потираясь о его ноги и будто даже подбадривая. Лис собрался с силами и прибавил скорости. Псы не стали его догонять, уверенные, что это последняя попытка. Так оно и было. Он пробежал немного и уперся в незамерзающее болото. На дне его били теплые ключи, отчего над ее поверхностью всегда клубился туман. За его пеленой проглядывал темный угрюмый лик воды. Дальше бежать было некуда. Лес обрывался недалеко от болота. Летом это пространство зарастало мелкими кустиками клюквы с кровавыми глазками ягод. Сейчас здесь лежал ровный пушистый снег в штрихах заячьих следов. Лис сел, прислонившись спиной к толстой сосне, пустившей корни так глубоко, что даже зыбкая болотистая почва держала ее. Это было последнее дерево перед Синим болотом. Бес зачерпнул снега, схватил его сухими, в корке потрескавшейся кожи, губами, проглотил не жуя. О смерти он не думал, как не думал о том, встанет ли завтра солнце.