М е н е к р а т (насмешливо). Быть может, она еще и перестанет диктовать нам забавные сказочки, которые вы называете баснями? Кормите своими баснями, господин Эзоп, каких-нибудь других соловьев, но только не здешних. Здесь вы не найдете себе благодарных слу­шателей.

Э з о п. Возможно, господин Менекрат, возможно, но все же позвольте по этому случаю процитировать одну за­бавную, как выражаетесь вы, сказочку. Лисица никог­да в жизни не видела льва, И вот, встретясь с ним нечаянно и увидев его в первый раз, она так перепу­галась, что еле осталась жива; во второй раз встре­тясь, опять испугалась, но уже не так сильно, как впервые; а в третий раз увидев его, она расхрабри­лась до того, что подошла и с ним заговорила. Ко всему страшному, господа, можно привыкнуть, и я, слыша ваши угрозы не первый раз, отношусь к ним спокойно. Ваша львиная сущность не сможет испугать баснописца Эзопа!

А н т и ф о н т. Поглядим, господин всезнайка, что вы запоете в тюрьме. Интересно, какими сказочками бу­дете вы кормить здешних львов? Дельфы не простят вам оскорбления Аполлона! Дельфы не простят поку­шения на образ жизни своих сограждан!

Э з о п. Такая ничтожная букашка, как человек, не может оскорбить всесильного бога. Каждый должен знать свое место, и баснописец Эзоп знает свое. Впрочем, от судьбы уйти невозможно. Вот вам, кстати, еще одна сказка на эту тему. Одна женщина гадала о су­дьбе своего сына, и гадатели сказали ей, что смерть ему принесет ворон…

А н т и ф о н т (перебивая его). Полно, господин басно­писец, полно, будете тюремным крысам рассказывать свои страшные байки. Думаю, что они оценят их по до­стоинству. Жителям же Дельф ваше присутствие не по нутру. Так же, как и божественному Аполлону. Думаю, что он еще напомнит вам о себе. (Делает знак с т­ р а ж е.) Уведите преступника, он оскорбил светонос­ного бога, и до особого указания Ареопага должен содержаться в тюрьме!

С т р а ж а уводит Э з о п а.

Из т о л п ы внезапно показывается А п о л л о н, на миг распускает свои золотые волосы, и они рассы­паются у него по плечам нестерпимо блестящей волной. Потом исчезает.

Э з о п, увидев златокудрого бога, испуганно закрывает рукой глаза.

К о р и н н а в царском одеянии растерянно протя­гивает руки в сторону уводимого Э з о п а.

М е н е к р а т делает знак толпе, и та пос­пешно уходит.

Х е р е й ( К о р и н н е) . Пойдемте, царица, и мы. Ду­маю, что наши золотые денечки закончились, и мы теперь осиротели навечно.

Уходят

Сцена пустая. В стороне, у храма Аполлона, группа неподвижных ж р е ц о вв белых хламидах. Около них одетая в черное п и ф и я.

П и ф и я (выходя на середину сцены, пророческим голо­сом).

Долго, молча, не отрывая глаз, смотрит в зрительный зал.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Помещение в виде амфитеатра, в котором заседает го­родской Ареопаг. О р а т о р ы и с в и д е т е л и выступают внизу, на ровной круглой площадке, ч л е н ы А р е о п а г а сидят на полукруглых скамьях, расположенных выше. Здесь же А н т и ф о ­н т и М е н е к р а т.

А н т и ф о н т (обращаясь к п р и с у т с т в у ю щ и м) . Позвольте, господа, изложить вам все обстояте­льства этого дела. Оно крайне серьезно, и требует нашего немедленного вмешательства. Я бы даже сказал, что мы никогда еще не встречались со столь серьез­ной проблемой, и от того, как мы к ней отнесемся, зависит будущность Дельф. Мы, без преувеличения, по­дошли к той опасной черте, когда весь наш привычный уклад, спокойствие горожан, годами проверенный биз­нес и даже покровительство самого Аполлона, – все это может вмиг рухнуть из-за амбиций одного единст­венного человека.