«Благородную» он выцедил сквозь зубы, с презрительной насмешкой. Но и надежда промелькнула в голосе. Я растерялась.

– Мы не просим о подлости, – добавил Степной Огонь. – Лишь хотим поговорить честно. А здесь никто, кроме тебя, на это не способен.

– Не знаю, что было в письме, – честно ответила я.

Говорят, голуби влюбляются на всю жизнь, никогда не меняют пары. Я бы так не смогла. Есть чудовищная несвобода в том, чтобы принадлежать кому-то накрепко, пожизненно, как родовое владение или лошадь, или хуже: как рука или нога. Но есть в этом также величие жертвы. Лишь сильная душа способна на такое самоотречение… и тем больше тяжесть утраты.

Перед закатом две птицы прилетели в Лейси; шурша крыльями, уселись на жердь голубятни. В иное время я бы думала о любви и о себе, о странном и страшном времени, когда стану чьей-то пожизненной голубкой. Но сейчас и птицы имели двойное дно. Герцог Уиллас прислал ответ. Паук в центре паутины подергал за нити, передавая свою волю.

Позже, когда в небе стояла луна, новые птицы вспорхнули к небу. В чем был их смысл? …Боги, как можно так думать! Каков подтекст любви, в чем смысл птиц… Что со мною? Кем я стала?! Однако я думала именно так и понимала: смысл голубей – в их числе. Восемь.

Герцогство Литленд отделяет от Рейса священная река Холливел. На ней имеются четыре брода – я рассказывала тебе о них. При каждом броде – наша крепость. Когда хотят, чтобы известие было доставлено надежно, шлют двух голубей, а не одного. Отец отправил весть во все пограничные форты.

Мы готовимся к войне.

* * *

Что-то я делала в следующий день…

Все стерлось из памяти. Все, кроме ужина. О нем расскажу.

Граф Дамир не вытерпел, когда Косс поднял здравицу.

– Осушим чаши за наше будущее, озаренное теплом дружбы и крепкого…

Тогда граф поднялся и грохнул кулаком:

– Тьма тебя, хитрый змей! Девке своей льсти, а мне скажи прямо: принимаете союз или нет? Ни глотка с тобой не выпью, пока не ответишь.

Косс дернулся, но остался спокоен. Они с отцом, похоже, предвидели подобное. Поставил чашу, опустил руки на колени, и негромко произнес:

– Великий Дом Литленд обдумал ваше предложение, граф. Мы находим, что оно не выказывает ваших дружеских намерений в достаточной степени. Мы полагаем, будь вы истинно заинтересованы в союзе, выдвинули бы иное, более щедрое предложение. То же, которое заявлено сейчас, видится нам всего лишь формальной уступкой.

Граф посмотрел так, что даже меня пробрал мороз.

– И какой щедрости ты хочешь, шакалья душа?

– Ваши оскорбления…

– Тьма! Говори прямо, или мы уходим!

– Что ж… Мы желаем в свое безраздельное распоряжение половину Пастушьих Лугов.

На столе был огромный казан с гуляшом – горячий, только с огня. Если бы Косс опрокинул его на голову Рейсу, облил обжигающим жирным варевом – это было бы лучше, чем сказанные слова. Пастушьи Луга – общее владение. Со времен Юлианы Великой это – столь же святая истина, как то, что мир создали боги!

Дамир Рейс стал подниматься, упершись ладонями в стол… Вдруг Моран схватил его за руку и крикнул:

– Ребекка!

Отрывисто – щелчок кнута.