А что относительно второй цели: контактов с внеземными цивилизациями?

Ученые подсчитали, что для зарождения и, главное, последующего развития жизни на Земле нужно было совпадение такого огромного числа самых разных условий, что вероятность такого процесса близка к нулю. Из этих оценок родился сильный антропный принцип, утверждающий, что Вселенная очень точно «заточена» именно для нашего разума. «Вселенная такова, потому что в ней существуем мы». Предположение о том, что во Вселенной существует второй такой же разум или в точности такая же планета — очень смелое и, вообще говоря, спекулятивной допущение, несмотря на то, что в Галактике существуют десятки миллиардов планет, а во Вселенной — сотни миллиардов галактик.

Предвижу возражение. При оценке вероятности разумной жизни ученые имеют в виду жизнь и разум гуманоидного типа. Но почему не быть разуму на совершенно других принципах? Правда, мы покидаем область науки, которая пока не знает иных форм жизни, и обращаемся к фантастике, но ведь именно фантасты часто предвидят и описывают то, к чему ученые еще реально не подошли. Принципиально отличные от нашей формы жизни описывал Станислав Лем («Солярис», «Непобедимый», «Эдем»). В последнем своем фантастическом романе «Фиаско» Лем подводит черту под раздумьями о внеземном разуме. Контакт с таким разумом, скорее всего, невозможен, а еще вероятнее — попросту бессмыслен.

Иными словами, одна из целей выхода человечества в дальний космос оказывается достаточно сомнительной, хотя, конечно, фантасты сделали и делают (и будут делать, в этом нет сомнений) все, чтобы читатель и зритель прониклись убеждением: космос кишит разумными (в том числе негуманоидными) цивилизациями, с которыми человечеству в близком или отдаленном будущем предстоит вести диалог, торговать, жить в мире и дружбе, но чаще — воевать, воевать, воевать…

Наука, однако, здесь ни при чем. Ни космология с ее антропным принципом, ни астрофизика, так и не обнаружившая пока пригодных для жизни экзопланет, ни биология, устанавливающая жесткие границы возможной жизни.

Из сильного антропного принципа можно сделать два вывода. Первый — Бог существует, именно его воля создала Вселенную такой, какой мы ее наблюдаем, и теория вероятностей тут ни при чем. Второй вывод, к которому склоняется современная наука: наша Вселенная — не единственная. Есть великое множество вселенных с самыми разными законами природы, мировыми постоянными, начальными условиями и характеристиками. И потому сколь бы мала ни была вероятность возникновения нашей Вселенной, «заточенной» под человека, она непременно присутствует в бесконечно разнообразном наборе миров. В ней мы и живем — не потому, что нам сверхъестественно повезло, а просто потому, что ни в какой другой вселенной человечество возникнуть не могло бы.

К аналогичному выводу независимо приходит и современная квантовая физика, исходя из других идей и теорий. Инфляционная теория Большого взрыва предполагает непрерывное возникновение все новых и новых вселенных (хаотическая инфляция). Струнная теория предполагает существование 10⁵⁰⁰ различных миров, каждый из которых может быть не менее реален, чем остальные. Многомировая интерпретация квантовой механики (эвереттика) предполагает существование огромного числа миров — столько, сколько решений имеют уравнения Шредингера.

В фантастике давно описаны так называемые параллельные миры, куда персонажи попадают разными способами и по разным поводам. Долгое время ученые (да и не только ученые — «обычные» читатели тоже) относились к идее параллельных миров, как к красивой сказке.