Докучал я тебе: то возникло навечно –

Где голубке сердиться, мне смеяться сердечно;

Где ласкать я хочу, ты сражаться готова…

Но зовёшь искупаться меж кувшинками снова!

«На воду брошены последние цветы»

На воду брошены последние цветы,

Забыты летние интриги,

Но мне безгорестно: мне выполнила ты

Закладку чудную для книги.

Безумно плещется багряная листва,

Фонтан осёкся в лихорадке,

Но мне безгорестно: мне дороги слова

На появившейся закладке.

«Разъединяются не прихотью любой –

Необходимостью суровой.

Но мне безгорестно: мне быть ещё с тобой,

Закладкой быть ещё вишнёвой».

«По вине прикосновения»

По вине прикосновения

Слышу в комнате глухой

Шум увядшего растения,

Шум отчаянно сухой.

Принесла воды спасительной

Милосердная рука

Для цветка в алчбе томительной,

Для последнего цветка.

Нелегко существование,

Но пленительно зато,

Где столь явственно призвание,

Где способности – ничто.

«Несмело простишься с убогой теплицей»

Несмело простишься с убогой теплицей

Для жизни богатой, но подлинно трудной;

Тревожна разлука с заветной цевницей,

Добра не сулящей стезе безрассудной.

Неужто секира суровых условий

Не даст инструменту губительной раны?

Та певчая птица, что всех образцовей,

Летит из остылой в отрадные страны.

Решения духа как будто зловещи,

Нетвёрдому надо того, что нетрудно,

Но, только осилив ужасные вещи,

Приблизишься к цели, сияющей чудно.

«Стороной, стороной»

Стороной, стороной

Шумно листья шелестят;

Я не сплю, надо мной

Тонко ласточки свистят.

Я блажен, я могу

Предаваться чувством ей,

Лишь её берегу

В ясной памяти своей.

Колдовски тронут я

Речью самой ходовой;

Не дано забытья –

Впечатления с лихвой.

«Даётся под небом её предпочтенье»

Даётся под небом её предпочтенье

Пустому цветку:

Достойное чувства другое растенье

Несёт ей тоску.

Случается мять ей душистое племя

Во мгле дождевой:

Любая минута – не лучшее время

Для неги живой.

Прекрасней ли было б её подчиненье

Примеру друзей?

То было б уныло – пускай треволненье

Сопутствует ей.

«На качели пришли мы без мысли резонной»

На качели пришли мы без мысли резонной

В полумгле дождевой.

За речами раскрыл я свой зонт однотонный,

Ты – расцвеченный свой.

Прояснил я тебе щепетильные страсти,

Да нельзя не вздохнуть:

Их изысканный смысл убеждает отчасти,

Тривиальный – ничуть.

Уязвления в нас одинаково жгучи,

Но крылаты на спад:

Утешаемся мы, что соблазны летучи,

Что спасает уклад.

«Идя со знакомой, на диво любезной»

Идя со знакомой, на диво любезной,

Шутил осторожно о страсти коримой.