— Сущее безумие. Он хрипло засмеялся:

— Может быть, и так, но, как я уже сказал, в нем есть своя логика.

— Вот как?

— Без всякого сомнения.

Она ждала, но он больше ничего не сказал. Что он имел в виду?

Она боялась спросить. А когда открыла глаза, оказалось, что уже светало. Вот-вот настанет день, а она лежит голая в его постели.

— Я… Мне надо идти, — прошептала она. — Скоро проснется сестра.

Он поднял голову и скосил глаза на окно.

— Увы.

Он молча подвинулся, давая ей встать. Ей пришлось искать свою ночную рубашку, которая обнаружилась под его туфлями. Алек не произнес ни слова, пока она надевала ее. Он лежал, откинувшись на подушки, и следил за ней с тем выражением, которое сначала так смущало ее. Сейчас она только улыбнулась ему, надела платье и пошла к двери. Но дверь была закрыта на ключ, а ключа в замке не было. Она посмотрела вокруг, но не увидела его.

— Что такое?

— Ключ, — прошептала она.

Кровать скрипнула — он встал. Крессида в беспокойстве заглянула под стол, но тут ключ возник перед ней — на его протянутой ладони.

— Спасибо, — сказала она, протягивая руку.

— Увидимся позже, — сказал он, не отдавая ключа. — Вы не прогуляетесь со мной сегодня?

Она облизнула губы.

— Разве я не сказала вам ночью? Я пойду с вами куда угодно.

Его губы чуть изогнулись.

— Спасибо. — Он наклонился и поцеловал ее, уронив ключ ей в руку.

Крессида только блаженно улыбалась, глядя на него. Она не предполагала, что любовь может делать человека счастливым от малейших пустяков.

— Спасибо, — сказала она, — за самую прекрасную ночь в моей жизни.

Она повернула ключ в замке и быстро выскочила из комнаты, чтобы лишить себя возможности снова забыться.

* * *

Позже, умытый и выбритый, Алек покинул свою спальню с таким чувством, словно он вступал в новую жизнь. Шрамы, оставленные прошлым, еще напоминали о себе, но уже не так, как раньше.

Физические раны причиняли, куда меньшие страдания, чем душевные. То, что Крессида поняла его и приняла таким, каков он есть, пролило бальзам на его раны. Он никогда не будет тем, кем он был до Ватерлоо, это и невозможно. Он гонялся за призраком, убеждая себя в том, что, как только ему удастся доказать свою невиновность, все вернется на круги своя. Но теперь он понял — это было ошибкой. Он знал, что не шпионил в пользу Франции, Крессида верила ему. Этого вполне достаточно. Впереди была долгая жизнь. И он надеялся, что счастливая. Глупо разрушать ее, растрачивая силы на гнев и отчаяние, которые ничего не могут изменить.

Внизу у лестницы он встретил мать.

— Доброе утро, мама. — Он поцеловал ее в щеку. Такое теплое приветствие явно удивило ее. Похоже, он решил стать хорошим сыном, таким, какого она заслуживали.

— Доброе утро, Александр. Мы можем поговорить?

— Разумеется. — Он подал ей руку, и они прошли в его кабинет.

Его мать нервно ломала руки.

— Мне очень жаль, но я вынуждена сказать тебе это, — с очень серьезным видом произнесла она, — я должна. Одна из служанок сказала, что этим утром она видела мисс Тернер, которая выходила из твоей спальни в ночной одежде. Я не хочу вмешиваться в твои дела, но мисс Тернер незамужняя женщина и наша гостья. Мне больно упрекать тебя, дорогой…

Алек заулыбался:

— Тогда не надо. Мама, не волнуйся, я отношусь к мисс Тернер и ее репутации с величайшим уважением.