— Мама, — произнес он шепотом. — Прости. Мне так жаль.

Она подняла голову, чтобы взглянуть на него.

— Никогда, — сквозь слезы сказала она, — слышишь, никогда не извиняйся. Как бы мне ни было горько, радость твоего возвращения пересиливает все. Я думала, что потеряла обоих сыновей, но теперь один из них вернулся. Мне все равно, как и почему, главное, что ты жив, здоров и, наконец, дома.

— Что вы должны были подумать, — начал он, но она остановила его, коснувшись его щеки.

— Не сейчас, — мягко сказала она. — Сегодня у нас праздник.

От ее слов ему стало еще хуже. Если бы она спросила, действительно ли он продавал секреты французам… Где был последние пять лет и что делал?.. Если бы она попыталась выяснить, почему он за все это время не дал ей знать, что жив… Она была вправе задавать ему любые вопросы, и то, что она ни о чем не спросила, а просто обняла его, как делала это всегда, когда он был ребенком, разрывало ему сердце. Лучше бы он оставался тайным агентом, одиноким и свободным от обязательств, не претендующим на какие бы то ни было добродетели. Он осторожно обнял мать, она прильнула к нему и уже не сдерживала слез.

— Ох, я так растерялась, и вообще в последнее время стала слезливой, — сказала она, поднимая голову и прикладывая к глазам платочек. — Сегодня счастливый для меня день. — Она чуть отступила назад, и Алек увидел, что она сделала легкое движение рукой, подзывая Джулию.

Его сестра, похоже, не разделяла радости матери.

— Алек, — сказала она, быстро присев в неловком реверансе.

— Я рад снова видеть тебя, Джулия, — сказал он. Она поджала губы и ничего не ответила.

— И тебя, Марианна.

Услышав свое имя, Марианна вздрогнула. Ребенок у нее на руках крепче обхватил ее шею и начал хныкать.

— Добро пожаловать домой, Алек, — спокойно проговорила она. — Мы так обрадовались, когда узнали о твоем возвращении.

— Спасибо, — пробормотал он.

Взгляды, обращенные на него, были полны неприкрытого любопытства. По коже пробежали мурашки — такое пристальное внимание после многих лет забвения не на шутку взволновало его.

— Ну, — оживилась мать, — может быть, пойдем в дом? Ты, должно быть, невероятно устал и хочешь отдохнуть. — Взяв его за руку, она потянула его в дом.

Проходя через высокую дверь с арочным проемом в главный холл, он не мог не смотреть по сторонам. Казалось, что он отсутствовал только месяц. Внутри, как и снаружи, дом остался таким, каким он его помнил. У входа их ждали дворецкий и экономка, а по легкому шуршанию шагов можно было догадаться, что остальные слуги тоже где-то рядом и только ждут момента, чтобы хоть мельком глянуть на того, кто восстал из мертвых. Алек старался справиться с мрачным настроением, но происходящее все больше угнетало его.

— Фарли, займитесь багажом майора Хейза, — обратилась к дворецкому мать. — Миссис Смайт, распорядитесь, чтобы в гостиную подали чай и еще… — она взглянула на Алека, — бутылку портвейна и немного бренди.

Слуги поклонились и ушли.

— Подойди, дорогой, — обратилась она к Алеку. — Не хочешь посидеть со мной?

Переход в гостиную был похож на похоронную процессию. Марианна отослала детей с няней наверх и присоединилась ко всем. Мысль о том, что он присутствует на собственных похоронах, не оставляла его и вызывала все большее раздражение.