Так что начал я любоваться начинающей произрастать из гальки и песочка бережка лиловой и изумрудной травой, ну и на прозрачную башню поглядывал. В обливионщину тоже вчувствовался, но оттуда, где я был — ничего нового не начувствовал. Лорханщина, менее безумная, чем сердечная, циркулирует каналами от верхушки прозрачной башни, через саму башню, через остров и вокруг него, этакими потоками.

А Анас нарезал круги в округе, пока просто наблюдая. И через полчасика его наблюдательность явилась, докладать.

— Вообще пусто, Рарил. Ни простых людей, ни магов. Животных — и то мало, — вещал Анас.

— Звери мутантные? — резонно уточнил я.

— Скорее «да», чем нет. Единорог, белого цвета, с витым рогом — не слишком автохтонное для Нирна животное.

— Это «да», — задумчиво признал я. — Но безумия вылезшей на поверхность вулканического острова глубоководной фауны нет?

— Такого — нет точно. Растения и животные явно подверглись воздействию магии, но не настолько как у нас, — ответил Дух Предков.

— И я ничего не начувствовал, — признал я. — Всё то же самое. Давай вглубь острова двинемся, что ли…

— Сказал бы я, что ты — нетерпеливый засранец и вообще — щенок, — важно изрёк Анас. — И, кстати, это так и есть, — врал он. — Но в данном случае — ничего мы не добьёмся, если вернёмся и обдумаем узнанное дома. Потому что ни даэдра нового мы не узнали, кроме того, что тут водятся единороги и безголовые птицы.

— Реально — безголовых? — заинтересовался я.

— Реально. Увидишь.

В общем, взгромоздился я на метлу, наложил на себя всяческих защит. Полетел и…

— ЕДРИТЬ ТЕБЯ В ДЫШЛО!!! — заорал немножко взволнованный я, окружённый пернатыми разноцветными кошмарами.

И немножко окутался разрядами молний, слегка хреначил астральным клинком, когда, наконец, понял — это не атака. Это я, чтоб его, случайно пересёкся с косяком совершенно жутко, как скаты-манты выглядящих птиц. Но у них даже пасти не было: то, что я с перепугу принял за огромные зубастые пасти — были изображающие эти самые пасти красные и белые перья. А так — птицы мутантные, не маленькие, но и не очень большие: этакое радужное «летучее крыло» сорока-пятидесяти сантиметров. Остатки птичьей тусовки, скорбно попискивая, сматывались, а на меня ОЧЕНЬ обидно пырился некрохрыч, со сложенными на груди некролапками и приподнятой некробровкой.

— И что ты творишь, йопнутый безумный даэдра? — проникновенно поинтересовалась некросволочь.

— Так «йопнутый» или «безумный»? — огрызнулся я.

— Ты — и то, и то, конечно, — сволочилась мертвечина. — Валим…

— Погоди, — задумался я.

Ну просто понятно, что все полимеры скрытности — просраты. Если они, кстати говоря, вообще были — могло и не быть, между прочим.