У входа посетителей встречала молодая девушка в строгом синем платье, с гладко зачесанными темными волосами. Увидев Цезаря, она вспыхнула:

– Что вы, с собаками к нам нельзя!

Надежда Николаевна выразительно взглянула на Антона – мол, я же говорила!

Но Антон даже не успел ничего ответить. Из-за спины девицы выскользнула особа лет сорока с лишним, с очень короткой стрижкой и в бесформенном балахоне неопределенного серо-коричневого цвета.

Изредка почитывая в салонах красоты гламурные журналы, Надежда знала, что такие бесформенные балахоны сейчас самый писк моды и стоят больших денег.

– Антон! – воскликнула стриженая особа с наигранным восхищением. – Наконец-то ты до нас добрался! Мы так рады, так рады! Проходи, посмотри, что мы устроили!

– Но они с собакой… – робко пискнула испуганная девица.

– Что? – стриженая бросила на нее уничтожающий взгляд. – Ты хоть знаешь, кто это такой?

– Не-ет… – проблеяла девица, еще больше перепугавшись.

– Тогда о чем ты говоришь? И вообще, где ты видишь собаку?

– Во-от… – девица кивнула на Цезаря, который спрятался за Надежду.

– Это не собака! – отчеканила начальница. – Это спутник Антона Сергеевича! И вообще, не торчи тут, как ворона на колу, а принеси всем кофе!

Девица тут же с облегчением испарилась, а стриженая дама подхватила Антона под локоть и повела его по галерее. Надежду она не заметила. Или сделала вид. Надежда Николаевна подхватила песика на руки и поплелась следом, незаметно пожав плечами.

Как ни странно, в галерее были выставлены не инсталляции из сломанных табуреток и карданных валов и не композиции из гвоздей и ржавой проволоки, а вполне традиционные, почти классические статуи. Правда, не римских императоров в тогах и не древнегреческих богов и героев, а офицеров в дореволюционных мундирах и дам в длинных платьях. Надежде даже понравилось, только песик все время вертелся на руках.

Она прислушалась. Издалека доносился голос галерейной дамы, Антон ей изредка отвечал. Ничто не предвещало неприятностей, так что Надежда Николаевна осторожно спустила песика на пол, сделав ему строгое внушение, чтобы вел себя прилично.

Но не успели они перейти в следующий зал, как Цезарь, который до сих пор послушно семенил рядом с Надеждой, вдруг тоненько заверещал и устремился вперед.

– Стой! – закричала Надежда и опрометью кинулась за ним. – Остановись сейчас же, непослушная собака!

Но пудель, до сих пор такой послушный и воспитанный, не обращая на нее внимания, подбежал к одной из статуй, уселся перед ней и тоненько заскулил.

– Что ты себе позволяешь? Как ты себя ведешь? – отчитывала его Надежда, догнав и схватив за поводок.

Но пудель словно не слышал ее. Он скулил, не сводя глаз со статуи.

Надежда Николаевна тоже посмотрела на нее, чтобы понять, что так возбудило Цезаря.

Статуя изображала девушку в легком летнем платье, которая сидела на камне, с раскрытой книгой в руках.

Надежде показалось, что где-то она уже видела эту девушку, причем совсем недавно… Эта свободная поза, изящный поворот головы, длинная шея, которая так хорошо видна, потому что волосы забраны наверх…

Пудель громко тявкнул и очень выразительно посмотрел на Надежду – мол, напряги извилины!

И она вспомнила. На фотографии в соцсетях София Листьева читала книгу точно в такой же позе. Очень похожи были и лицо, и фигура, и наклон головы. Только статуя сидела на камне, а София – на пеньке, что куда удобнее.

– Да, Цезарь, – проговорила Надежда, – ты совершенно прав, эта статуя очень похожа на твою хозяйку. Или хозяйка на статую. Но это не значит, что можно так себя вести! Мы же договорились, что, если я возьму тебя на выставку, ты будешь меня слушаться!

Пудель смущенно тявкнул и виновато опустил глаза.