Замок окутывала тишина. Казалось, любой звук здесь будет восприниматься как посторонний, как пришелец, которого не звали и не ждали. Тяжелее камня упадет он на землю. Еще и убьет кого-нибудь при падении.

Разбойники столпились вокруг Севастьяна Глебова, как будто только их молодой предводитель мог принять единственно правильное решение и спасти их всех от наваждения.

— Чей это замок? — шепотом спросил Севастьяна Иона. Он озирался по сторонам и шептал очень тихо и с большой опаской. — Мы когда в ту сторону шли, никакого замка не встречали.

— Здесь много таких, — ответил Севастьян, хмурясь. — Не могли же мы встретить по дороге их все! Давайте осторожно разведаем, что и как, и тогда уже решим.

— По мне так, надо бы спрятаться и обойти его ночью стороной, — высказался Чурила, но говорил он неуверенно и все время ежился.

— Может, здесь давно уже сидят наши, — возразил другой разбойник. И чуть покраснев, добавил: — Я хотел сказать — возможно, его заняли русские войска. Если мы начнем тут таиться и красться, люди царя Иоанна решат, будто мы — враги, и тогда ночью придется отбиваться от русских же.

— Нет уж, братоубийства мы не позволим! — сказал еще один.

— Молчи уж! — махнул ему Чурила. — Все люди — братья, а вспомни-ка ты, сколько этих братьев ты отправил к праотцам?

Все опять замолчали.

— Войдем, — предложил наконец Севастьян. — Он как-то странно стоит, посмотрите: с той стороны непроходимая топь, а с этой — такая чаща, что и в два дня не прорубишься. Удачно расположена крепость.

— На скалах замки видел, на островах — видел, но чтобы посреди леса, в болоте… — ворчал Чурила. — Лучше бы нам два дня через чащу прорубаться. Нехорошее здесь место. Вон, и Ионина девчоночка притихла. Спросили бы ее, она здешняя уроженка. Видала она тут этот замок? Кому он принадлежит?

— Не приставай к Урсуле, — сердито отозвался Иона. — Она дальше своего дома не бывала, не видишь разве? Для нее весь мир в диковину, она и козявку всякую рассматривает по часу, точно диво встретила, а ты ее о замках спрашиваешь.

Сидящая на лошадке крохотная девушка поерзала в седле и бросила на своего покровителя застенчивый взгляд. Она побаивалась людей, хотя со всяким, кто к ней приближался, пыталась держаться вежливо. Севастьян, которого она боготворила издали, объяснил ей: бояться некого, сейчас никто из ее спутников и пальцем ее не тронет, а что до чужих — от них отобьются. Ей следовало лишь держаться Ионы.

Замок безмолвствовал.

— Да здесь нет никого! — вдруг громко произнес один из разбойников по прозвищу Хлабазина (хворостина). Был он тощий и какой-то с виду очень несчастный, хотя никакого особенного несчастья с ним никогда, вроде бы, не случалось. Просто уродился с кислым лицом и так и не приучился улыбаться.

Странное, буйное веселье напало на всех. Даже этот Хлабазина вдруг растянул губы в странной, неприятной ухмылке.

— А если нету, займем замок — и проживем здесь, сколько Господь даст! — воскликнул бывший вор, бывший пушкарь, а ныне разбойный человек в бегах Иван Рябина, коренастый, твердоголовый человек с широкой лысиной на лбу. Эта лысина выглядела так, словно ее протерли, биясь головой о твердые стены.

Севастьян хотел было остановить своих людей, но где там! Один за другим они потянулись через поляну к замку. Даже Иона, странно улыбаясь, дернул за узду лошадку Урсулы и повел ее за собой к раскрытым воротам.

Севастьян покачал головой. Ему вдруг почудилось, что мгновение назад эти ворота стояли наглухо запертые. Если здесь вообще были прежде ворота.