Герцог вздохнул, опустил красные воспаленные веки и лежал так долго в неподвижности, что Эльза снова залилась слезами. Тельрамунд хмуро и раздраженно посапывал, но оставался коленопреклоненным у постели своего сюзерена.

Наконец веки герцога медленно поднялись, а синие бескровные губы шевельнулись.

– Благодарю тебя, Тельрамунд, – произнес он едва слышно. – Ты – достойный рыцарь, я верю, что твое рыцарское слово нерушимо. Я оставляю трон своей дочери Эльзе…

Он умолк на некоторое время, переводя дыхание, Тельрамунд молча поклонился.

– Да, ваша светлость.

– А тебе, – договорил с трудом герцог, каждое слово ему давалось так, словно нес тяжелый камень на гору, – поручаю заботиться о землях герцогства, продолжая так же верой и правдой служить трону, как ты служил все эти годы.

Тельрамунд прогрохотал тяжелым, как надвигающаяся туча, и грозным голосом:

– Ваша светлость, вы можете на меня положиться.

Герцог дышал все тяжелее, его рука сделала знак Тельрамунду подняться. По лицу Эльзы потоком бежали слезы, но теперь плакала молча, стараясь как можно меньше волновать отца.

– Оставь нас, доблестный Тельрамунд, – сказал едва слышно герцог. – Я дам последние наставления дочери…

– Не оставляете меня, отец!.. Не оставляйте! Я не смогу без вас! Я слабая, я не смогу…

Он поднял руку, она послушно замолчала, только слезы бежали и бежали по смертельно бледному лицу.

– Защита тебе будет, дочь моя. Все вассалы поддержат тебя. А граф Тельрамунд поклялся в верности, хотя я и раньше не сомневался в его рыцарской чести.

– Отец, мне страшно!

Бледные, почти прозрачные, исхудавшие пальцы ласково коснулись склоненной головы, скользнули по золоту роскошных волос.

– Не бойся. Кроме всего, есть еще король Генрих. Он силен, мудр и справедлив. Он всегда относился ко мне с уважением. И ты в случае необходимости в любой момент можешь прибегнуть к его защите и покровительству.

– Отец, мне все равно страшно! Не оставляй меня. Пожалуйста, ну пожалуйста, не оставляй меня одну!

– Дочь моя… все в твоих руках…

– Отец…

Он сказал тихо:

– В тебе больше силы, чем ты думаешь… Только не сдавайся… не сдавайся… Ничему не сдавайся…

Голос его оборвался, веки опустились. Эльза вскрикнула в ужасе, но герцог всего лишь впал в глубокий сон, обессилев от долгого разговора.

Пришел лекарь, но вскоре уступил свое место священнику, а сам сидел в уголке, наблюдая за впавшим в забытье герцогом. Иногда он приходил в себя, и они беседовали со священником, но тихо-тихо, никто не слышал их слов. Священник сообщил Эльзе, что ее отец уже исповедался и получил полное отпущение грехов, так что пусть благочестивая дочь не беспокоится. Хотя земная жизнь герцога оборвется вскоре, но начнется вечная жизнь в Царстве Небесном…

Эльза плакала, слушая слабое утешение. Никогда не чувствовала себя такой беспомощной, потому что с нею был младший брат Готфрид, пусть еще и почти ребенок, а еще всегда рядом могучий и властный отец, перед которым все трепетали, и всегда везде множество слуг, что опрометью бросаются выполнять каждое ее желание. Но брат исчез, отец умирает… а будут ли слушаться ее подданные?

Прошло еще два дня, священник передал через слугу, что герцог умирает и желает увидеть своих вассалов. По залам загрохотали тяжелые сапоги, рыцари спешили предстать перед угасающими очами своего повелителя, с которым одержали много славных побед.