Но они жили под радиоактивным небом в железобетонном муравейнике, построенном для эвакуации каких-то военных чинов. Явно не старших. Тех бы вывезли и спрятали подальше. Наверняка средних, которым надлежало находиться поближе к месту проведения аварийно-спасательных работ в столице.

«Всё они знали. И готовились. Я не верю в случайности типа внезапного пуска ракет. Они знали, что это случится. Вот только получилось все не по их планам».

Беззлобно матерясь, Малютин оделся, надел в шлюзе дождевик, и вышел в промозглую сырость.

Интерлюдия 5

Мутаген

Это были вершины древних гор, хребта, который поднялся на месте столкновения литосферных плит, когда еще никакого моря здесь не было. Сам остров был крохотный – пара квадратных километров суши. Голые камни, на которых лишь кое-где сумели закрепиться жесткие карликовые кустарники, лишайники и мхи. Здесь не было даже песчаной отмели – там, где заканчивались острые утесы, сразу за обрывом начиналось море.

Только птичий помет, копившийся годами и нарастающий толстым слоем на пологих участках, показывал, что остров обитаем, хотя и населен не людьми.

«Птичий базар», который занимал весь островок, очень напоминал базар настоящий, человеческий – ором, гамом, хаосом и дикой животной энергией. Здесь гнездились десятки и сотни видов пернатых, многие из которых были занесены людьми в Красную книгу. Сюда птицы прилетали каждую весну, в заложенное в них биологическим таймером время. Здесь они выводили птенцов уже не одну тысячу лет.

И все это закончилось за один день. В считаные часы.

Темное облако пришло с юга, со стороны материка. Внешне оно казалось обычным, как сотни других до него, уже приходивших в этом году и приносивших дожди, которые давали островку столь нужную ему пресную воду.

Птицы ничего не заподозрили, хотя еще неделю назад от их зорких глаз не ускользнули странные вспышки и огненные всполохи в небе – с той стороны, где широкий пролив отделял остров от северной оконечности огромного континента. Далекий грохот пернатые тоже слышали, но не придали ему значения. Их память и даже их инстинкты ничего подсказать им не могли, потому что данное событие аналогов не имело. Громыхало несколько суток.

И вдруг вместе с первыми каплями пролившегося с неба дождя на скалистом островке начался ад. В этот раз дождь принес не жизнь, а смерть.

Птицы погибали в страшных муках. Кто-то просто застывал после долгой агонии. Некоторые взлетали и до последнего метались в воздухе, натыкаясь на скалы, прежде чем упасть в темную воду. Умирали в гнездах, умирали, не доев выловленную рыбину. Не прошло и суток, как все живое на острове погибло.

И только прилив оживлял картину опустошения на бывшем птичьем гнездовье, ставшем теперь кладбищем.

Так прошло несколько дней. Ни звука не раздавалось на острове, кроме шума ветра и плеска волн.

Первым вестником новой жизни стало постукивание клювом о скорлупу.

Это гнездо уцелело, потому что было устроено глубоко в скальной расщелине. Его миновали первые радиоактивные дожди, сделавшие остров стерильным от жизни. Но когда ветер сменился и с востока пришло второе облако, дождь уже обильно полил кладку крупных пятнистых яиц полярной птицы. Эта вода почти не несла в себе радиоактивных частиц. Но в ней содержалось кое-что другое. То, что попало в нее с соседнего острова.

Одна из бомб, не сброшенная, а спустившаяся на него с парашютом, потому что резкое падение могло повредить ее содержимое, содержала в себе еще не применявшийся ранее боевой токсин мутагенного действия.