Удача таки повернулась к нему добрым лицом. Пароход как раз отходил вверх по Миссисипи, и Генри уболтал команду, чтобы его взяли на борт, пообещав всю дорогу играть им на пианино в обмен на проезд до Сент-Луиса. Из Сент-Луиса он отправил письмо в «Селесту» – Луи до востребования, вместе с адресом в «Вестерн-Юнион».

Но телеграмма не пришла.

И в Мемфис тоже, и в Ричмонд, и в Нью-Йорк.

Генри вспомнил тот день, когда они похоронили Гаспара. Луи ведь взял с него обещание, что он, Генри, его не покинет, – а он что вместо этого сделал? Убежал. Вдруг Луи ненавидит его за это? За то, что ушел, даже не попрощавшись? Вдруг считает его трусом? О, если бы только найти Луи, объяснить ему, что на самом деле произошло…

Нет, Генри и не думал сдаваться. Он написал нескольким сессионным музыкантам с «Элизиума» – ответил только один, корнетист по имени Джимми. Он сообщил, что вроде бы слышал от какого-то родственника какого-то друга, что Луи, возможно, покинул Новый Орлеан и нашел работу в каком-то перелетном ансамбле, но названия проекта, конечно, не запомнил. Услыхав это, Генри зарычал: такие территориальные команды путешествовали по всей стране. Луи мог быть где угодно.

Тогда-то он и вспомнил, как ходил к Луи в сон. Если теперь это единственный способ выйти на связь, так тому и быть. Одно простое внушение: поговори с Генри… он ждет тебя в Нью-Йорке, в «Беннингтон Апартментс»… запомни: «Беннингтон Апартментс».

Но сначала Луи еще надо было найти.

И Генри занимался этим каждую неделю, весь прошлый год. По краям знакомым и странным странствовал он, а временами и по откровенно пугающим, разыскивая ключ, один-единственный ключ, что привел бы его к парню, которого он был не в силах забыть, которого любил и оставил. К парню, который, возможно, сумеет его простить…

Генри глянул на часы.

Без пяти минут три.

Он поставил будильник и запустил метроном.

–