Лариса хмыкнула. Частичка правды в грозный монолог все-таки затесалась, в чем-то она права, эта безмозглая дылда с синими волосами. Неудачное подражание Мальвине. Или ошибка при выборе краски.

Только разве Лариса насмехалась? Просто очень хотела доказать этим идиоткам, что они из себя представляют, поставить их раз и навсегда на место... И поставила. А сама заняла высшее место на пьедестале. Стала победительницей городского конкурса красоты. Что тут особенного? Хотя особенного тут было немало.

- Верните корону! - продолжала исходить гневом безумная председательша. - Вы ее получили нечестным путем!

- Как это?! - изумилась Лариса. - Я уже некрасивая?!

И встала в вызывающую стойку незаслуженно оскорбленной рыночной торговки, обвиненной злыднями-покупателями в обсчете и обвесе.

Синеволосая собиралась негодовать дальше, но взглянула на Ларису и неожиданно резко сменила гнев на милость.

- Приходится признать, что в этом жюри не ошиблось! - сказала поборница справедливости. - Но только в этом! Вы - лживая, хитрая и пронырливая особа!

- А эти параметры конкурсу красоты по фигу! - резонно заметила Лариса. - Так что правила все выдержаны, и корона моя абсолютно законная! Доставшаяся мне по праву. Верни!! Щас!! Накось, выкуси! Ариведерчи!

Лариса подалась на конкурс от отчаяния. Припомнив одного странного человека времен ее молодости. В ее маленьком городишке, далеком от информационного бума, суеты и культурных обвалов, заняться больше было нечем.

Лариса служила секретаршей у градоначальника. Отвечала на телефонные звонки, шалела от них к вечеру и однажды даже дома, сняв телефонную трубку, автоматически сказала:

- Мэрия!

Отец - а это оказался он - потом долго потешался над Ларисой.

Прочитав в городской газетенке объявление о созыве юных красоток на предмет выявления самой красотулечной, Лариса на минуту задумалась.

Мэр отбыл по неотложным делам - контролировать новостройку.

Контролировал он ее в тихонькой, окнами в сад, квартирке по улице бывшей Советской, а ныне Демократической, на третьем этаже, где проживала гражданка - то бишь госпожа, засидевшаяся в любовницах - Дутикова Алена Геннадьевна, тридцати лет от роду, с непоколебимой грудью пятого размера и стоячими глазами цвета болотной воды.

Об этом "контроле" был наслышан весь город, начиная с детишек старшей группы детского сада, кроме жены мэра - пухлощекой резвушки, успешно притворяющейся девочкой и тщетно, не первый год, сражающейся с неумеренными и постоянно растущими запросами двух великовозрастных дочерей.

Лариса размышляла. А что если ей податься в красотки? Возраст не помеха - она соврет. Вряд ли у нее будут спрашивать паспорт.

Она тут же позвонила приятельнице Шурке - продавщице самого большого городского универмага.

- Шура, - строго сказала Лариса, - мне срочно необходим купальник! Дерзкий, вызывающий и ослепительно-одуряющий!

Шура громко зевнула и посмотрела в окно на бесконечные километры бело-синих снегов.

- Кому собираешься дерзить? С утра было минус двадцать четыре, - сообщила Шура. - На Канары, что ли, намылилась? Нашла богатого спонсора?

Кто бы это мог быть? - вяло подумала нелюбопытная Шура.

Она по жизни была телка телкой.

- Петрович вряд ли даст тебе сейчас отпуск.

- Петрович... - повторила, прикартавливая на манер Орловой в известном старом фильме "Цирк", Лариса. - Петрович... Это не суть. Эх, Шура... Ищи купальник, подруга!

- Да чего искать, - так же вяло отозвалась Шура. - Приезжай... Подберешь, чего душе угодно. Только это нынче дорогое удовольствие.

- Знаю, - сказала Лариса. - Жди после шести. А может, чуточку раньше.

Вечером в магазине подруга Шура безразлично выбросила на прилавок множество цветных пакетов, хранящих в своей глубине предвкушение моря, солнца и остановившихся глаз загорелых плейбоев, еле выдерживающих искушение Ларкиным телом.