— Ура-а! — подхватил Коваль, выбрался из траншеи и неторопливо побежал вперёд, выставив впереди себя винтовку с примкнутым штыком. Его быстро догнал приятель, пристроившийся в четырёх-пяти метрах правее.

Слева и справа бежали сотни бойцов, иногда издавая боевой клич. Впереди их ждали точно такие же траншеи, которые были заняты «врагом». Батальонам следовало как можно быстрее до них добраться, уничтожить врагов и закрепиться в них.

«Странные учения, — думал Олег, двигаясь вперёд и стараясь не путаться в полах шинели. — Вроде и обычные. А вроде… ну, ерунда полная, вроде. Какие-то дворовые стрелялки из палок».

Оружие всем выдали, но без патронов, только штыки имелись. Вместо гранат — учебные болванки из дерева и водопроводных труб.

Вдруг впереди зарычали моторы, сквозь их звук прорезалось звяканье траков, а потом позади «вражеских» позиций появились… немецкие танки. Это было так неожиданно, что движение батальонов резко замедлилось. Многие бойцы остановились, не меньше их залегли, хотя в чистом заснеженном поле в своих серых шинелях и ватниках они чётко выделялись и были бы лёгкими целями для вражеских пулемётов.

— Это же наши там… вроде учения у нас, да? — Олег упал на землю и выставил бесполезную винтовку.

— Наверное, — подтвердил Кузьма, но уверенности в его тоне было очень мало. — Кажется, сзади кричат?

Олег перевернулся на бок, бросил быстрый взгляд назад, после чего опять плюхнулся на живот:

— Командиры что-то орут…

Договорить ему не дали пулемёты, застрекотавшие в танках и с позиций в окопах. Тут уже остановились и рухнули на землю все те, кто ещё стоял на ногах и продолжал «наступление».

— Да они тут что, все с ума посходили?! — заорал Кузьма, старательно вжимавшийся в плотный сырой весенний снег.

Олег ему ответить не успел, так как почувствовал сильный удар по ноге ниже колена.

«Ранило!», — охнул он.

— Вы тут что. Вашу мать, разлеглись? — раздался над ним за спиной злой хриплый голос. — Вперёд, так вас разэдак! Встали и пошли бить врага!

«Пулей», ударившей по голени, оказался сапог младшего лейтенанта, вооружённого наручными часами, которые он держал в ладони и постоянно бросал взгляд на их циферблат. Кстати, он совершенно не боялся пулемётного огня. И только сейчас до друзей дошло, что они не видят, как вражеские пули выбивают снег и землю, не рвут тела, не свистят над головами.

«Холостые», — с облегчением подумал Коваль, быстро вскочил, перехватил поудобнее винтовку и со всех ног побежал вперёд, «ловя» грудью ненастоящий свинец. — Ура!

— Ура! — вновь нестройно загуляло над полем, но вскоре кличи слились в один. — УРА!!!

На пулемётной позиции, на которую выбежали товарищи, сидели трое красноармейцев. Один давил на гашетку «максима», второй удерживал ленту с холостыми патронами, третий держал часы, а на коленях у него лежала командирская сумка с белым листком бумаги, на котором уже имелись какие-то карандашные пометки. Последний посмотрел на Олега с Кузьмой и произнёс, стараясь перекричать пулемёт:

— Что встали, как шуты гороховые? Колите чучела и гранаты в блиндаж швыряйте.

Только сейчас Коваль заметил рядом с позицией пулемётчиков четыре обычных чучела из соломы и мешковины, насаженные на колья, вбитые в землю…

* * *

Второе возвращение Гая Красный Обсидиан было, можно так сказать, шедевральным!

Вместе с гномом пришли ещё сто девяносто девять человек: мужчины, женщины, подростки и совсем уж маленькие дети.