Лепель отчего-то меньше всего интересовал немцев. Там сражения практически затихли. Остались лишь бои местного значения и выкуривание мелких групп оккупантов, оказавшихся в окружении. Вокруг Полоцка накал боёв заметно стих, хотя совсем уж тишины там не было. На третьи сутки немцы провели две крупных атаки с предшествующим им артиллерийским налётом. Третьей атаки не было. Возможно потому, что соколы навестили их и вывели орудия из строя вместе с расчётами. Воздушные разведчики докладывают, что немцы подтягивают подкрепления через Латвию. Остаётся дождаться, когда там наберётся достаточно эшелонов с живой силой и техникой, после чего провести диверсию с мощными магическими амулетами, как уже делал.

К слову сказать, сейчас мои дружинники и маги действуют, так сказать, по заявкам Красной Армии. Они передают данные по миномётным и артиллерийским батареям, которые им досаждают, танкам и снайперам. После этого оборотни и наездники на грифонах по мере сил разбираются с целями. Штурмовики и стрелки с передовой ушли. Они зачищают мои земли от немецких окруженцев и недобитков, разыскивают в лесах беженцев и отправляют их в поселения поближе к Юррдурэ-Хак или отмечают на карте лагеря с землянками и хутора, откуда люди не хотят уходить. Заодно сообщают об изменениях в статусе территории, на которой отныне эти люди живут.

Если посмотреть на карту, то отвоёванная территория напоминала гриб с обгрызенной шляпкой. Временно эта территория, точнее та её часть, что ближе к линии фронта, находится под советскими войсками.

Ещё у меня состоялся сложный разговор с московским посланцем по поводу жителей, которые ушли из советских городов и деревень на мои земли.

— Товарищ Киррлис, поймите, что эти люди наши. Позже вы обязаны будете их отпустить.

— А их кто-то держит, Аристарх Ильич?

— Вы забираете их в свои поселения.

— Только чтобы помочь. Среди них много пожилых людей и маленьких детей, больных и раненых. Они умрут без помощи.

— Но то, что делаете вы, сейчас называется скорее агитацией, чем простой помощью беженцев. Давайте начистоту.

— Давайте.

— Эти люди после всего, что получили от вас и услышали от ваших людей, с большой вероятностью у вас и останутся. Мало кто вернётся в свои дома. Или, если уж совсем напрямки — назад в Советский Союз.

— Гражданство СССР у них останется.

Швиц с раздражением посмотрел на меня, потом вздохнул и потёр лицо ладонями.

— Я всё понимаю. Но всё это неправильно как-то, — произнёс он с очередным тяжёлым вдохом.

Я его понимал. В Москве его по головке не погладят, если он не вернёт людей назад под крыло государства. А вернуть беженцев будет сложно после того, как они вкусят жизни под моим правлением (если уж совсем точно, то под руководством Ростовцевой, которая следит за всей жизнью на моих землях). Уже есть план, как расставить стелы на десятки километров от Очага и «построить» важные объекты, которые дадут рабочим и крестьянам работу и заработок. Такие как лесопилки, рыбные фермы, пастбища, птичьи и животноводческие фермы и даже заводы с цехами, где можно выплавлять высококачественную сталь, производить великолепную мебель, одежду, ткани и многое другое. Я свой край болот и нехоженых лесов, превращу в, как тут говорят в обетованные земли.