Сначала появились три руки, затем ещё одна. Ну ладно, эти в меньшинстве. Хорошо, будем работать с тем, что есть.

— Теперь послушайте меня, — я возвысил голос, считая, что лучше высказать свою позицию чётко, громко и один раз. — Лично я несу ответственность за каждого из вас! Я не допущу гибели ни одного человека из числа моих подданных. За исключением тех, кто сам желает пропасть, вам понятно?

— Да! — раздался многоголосый гул, который внушил мне оптимизм.

— А теперь скажите мне, что делать с человеком, который хотел меня убить? — я указал рукой на того, которого назвали Лукой, а он в ответ блеснул глазами.

— Смерть ему! — закричали боевые маги, остальные же, по большей части, промолчали.

— Нет! — заявил я, подняв руку и в третий раз оглядев собравшихся. — Я предлагаю изгнание.

А в голове у меня проигрался весь комизм ситуации: изгнанник делает изгоем другого человека. Иронично, конечно.

Собравшаяся толпа внезапно разразилась рукоплесканиями. Видимо, не ждали от меня подобной мягкости.

Нет, я вовсе не считал себя альтруистом. Но я пришел из того мира, где были гуманные порядки и всё решалось через суд. Я созерцатель, строитель… а не каратель. И продолжаю себя таким считать. И если ситуация выйдет под контроля, то, конечно, прибегну к радикальным мерам.

Но сейчас не тот случай. Мне нужно выстроить доверительные отношения с людьми, которые пошли за моим предшественником. Если я начну внушать страх, то это ни к чему хорошему не приведёт. В истории моего мира было множество подобных примеров.

Нужно действовать через уважение. Таков был мой план.

— Я так понимаю, большинством решаем изгнать Луку, — проговорил я, и народ снова зааплодировал, крича «да!». — В таком случае к нему могут присоединиться все, кто думает, что рядом со мной у вас нет будущего. Я не собираюсь впредь опасаться убийц в собственной общине! И никого больше не буду изгонять. За покушение на мою жизнь — только смерть. У вас есть последний шанс, чтобы уйти прочь!

Из толпы вышла женщина, которая тащила за руку маленького мальчика лет пяти. Он был весь в соплях от рыданий, а у женщины глаза покраснели от невыплаканных слёз. Когда она взглянула на меня, то я увидел невероятную смесь ненависти и благодарности.

Она подошла к задержанному, обняла его, а затем влепила пощёчину.

— Какой же ты дурак, — прошипела она ему на ухо, но я это услышал.

— Вы отправитесь с ним? — спросил я, жалея, что лагерь покинет ребёнок, которого практически наверняка ждёт смерть. — Может быть, останетесь? Подберём мальчику другого отца.

— Лорд, — почти выплюнула женщина. — Вы чёрствый сухарь, если не знаете, что такое любовь, — проговорила она, вызвав у меня лёгкую улыбку. — Я никогда не смогу оставить своего мужа, несмотря на то, что он не прав. Я — его половина.

— Оставьте хотя бы ребёнка, — попросил я, на что мальчишка снова разрыдался.

Сперва не хотелось отнимать детей силой.

— Нет, — отрезала женщина, а затем обратила свой взор к толпе. — Алиса, ко мне!

Передо мной появилось новое действующее лицо. Рыжеволосая девушка лет пятнадцати. Красивая, едва избавившаяся от угловатости подростка, но ещё не обладающая сексуальным шармом.

— Алиса, пойдём, — проговорила женщина и протянула девушке руку.

В них угадывалось прямое родство, поэтому я предположил, что Алиса — дочь моего несостоявшегося убийцы и его жены.

— Нет, — вдруг не менее твёрдо, чем мать, ответила девушка.