— Поднимите, пожалуйста, ногу, — попросила она с застывшей улыбкой.

Леон упер ноги в пол и тупо смотрел на нее.

У другой бы опустились руки, но только не у нее. Леон не переставал удивляться. Казалось, она сама себе создавала трудности, чтобы затем преодолевать их.

Сейдж наблюдал, как Ариэл, сжав губки и слегка нахмурив брови, решала трудную задачу. Он хорошо чувствовал, как в ней все напряглось.

Удивительная девушка. Наивная, немного безрассудная, но удивительная.

Став перед ним на одно колено, Ариэл засунула руки ему под халат и, ухватившись за ногу, потянула ее на себя.

Только этого не хватало. Леон почувствовал, как напряглись мышцы на его ноге в том месте, где она за него ухватилась.

— Попробуем вот так, — бормотала Ариэл, стараясь удержать в руках брюки. — Сейчас я… У вас такие длинные ноги… и такие тяжелые.

Она со вздохом выпустила его ногу и расстелила на полу брюки, прежде чем предпринять новую попытку.

Леон подумал, что мог бы помочь бедной девушке, но тогда ему не будет видна очаровательная ложбинка под вырезом ее платья, к которой сейчас был прикован его взгляд.

— Сейчас, — повторила она в пятый или шестой раз. Леон уже сбился со счета.

На этот раз ей, однако, удалось просунуть его ступню в надлежащую штанину и немного продвинуть ее вперед. Слегка отдышавшись, она принялась за его левую ногу.

— Сейчас, — уже в который раз повторяла Ариэл, стараясь просунуть его ногу в штанину. — Ну вот! — радостно воскликнула она, когда обе ноги наконец оказались в брючинах. Пытаясь отдышаться и радуясь своему успеху, она продолжала отрывисто: — Чудесно… милорд. А сейчас… если вы… изволите… встать… мы сделаем все остальное.

Леон тупо смотрел на нее в ожидании, когда она начнет делать все остальное.

Поднявшись со стула и встав к ней вплотную, тем самым давая ей возможность ухватиться за пояс брюк и подтянуть их до талии, он сделал для себя новое интересное открытие: она была намного ниже его ростом и очень… деликатная.

Новость сразила его как молния. Как он раньше не додумался? Именно деликатная. И не только во всем своем облике, но и в словах, и в манере поведения. В ней были нежность, мягкость, очарование — все то, что так сильно действует на мужчин, пробуждая их слабые стороны.

Неужели и с ним случилось такое? Леон очень надеялся, что ошибается.

Если бы в его душе была хоть капля нежности и сострадания к ней, то, наверное, сейчас он отвел бы от себя ее руки и не позволил ей делать то, чего она, вне всякого сомнения, хотела избежать: шнуровать плотно обтягивающие брюки. Вместо этого он стоял неподвижно и с внутренним самодовольством наблюдал, как ее дрожащие пальцы пытались справиться со шнуровкой, сделанной из сыромятной кожи.

Первая попытка оказалась неудачной. В спешке она не выровняла концы, и один из них оказался короче другого. Когда она наконец завязала на его талии нечто похожее на бант, оба посмотрели вниз и увидели, что шнуровка в одних местах была крепко стянута, образуя морщины, а в других расходилась, позволяя видеть голое тело.

— О Господи! — воскликнула Ариэл. — Придется все переделывать.

Леон улыбнулся, стараясь представить, как все будет выглядеть во второй раз. Возбуждение внутри него нарастало. Прикосновение нежных пальцев дарило ему наслаждение.

Ариэл внимательно посмотрела на свою работу, пытаясь понять, в чем ошибка. Она даже попыталась подтянуть концы шнурка, но вскоре отказалась от этой затеи.

— Ничего нельзя сделать, — заметила девушка, тяжело вздыхая. — Придется начать сначала.

Леон был в восторге.

— Стойте смирно, — приказала она.