Именно Имад объяснил ей, почему Грэй, казалось, считался только со своим мнением.

— Когда хозяина обвинили в соблазнении жены своего господина, он попросил своего отца о помощи. Барон тотчас послал ему ответ. В нём говорилось, что за такое преступление он лучше сам убьёт своего сына, нежели будет жить с запятнанной репутацией. Однажды семья уже отвергла его. Хозяину не к кому было обратиться, и его господин мог сделать с ним всё, что пожелает. Хозяин говорит, что Стрэтфилды всегда причисляли себя к побеждающей стороне. Они убивают самого слабого в семье, чтобы сделать сильного ещё сильнее.

Таким образом, Грэй уехал, чтобы попрощаться с лежащим на смертном ложе отцом, который бросил его в своё время на произвол судьбы. Джулиана осталась, и чем дольше он отсутствовал, тем больше сомнений закрадывалось в её голову. Теперь, когда он вернулся в свою семью, не убедят ли его родственники и подданные жениться более выгодно? Одним из самых замечательных качеств Грэя было его внимание к тем, кто находится ниже его по положению. Благородный, великодушный Грэй мог хотеть её, но его семья, великие и всесильные Стрэтфилды — нет. Он мог не желать отказываться от неё, но его могли уговорить это сделать во благо баронства.

Шли дни, и её старые страхи поспешили вернуться, как преданные гончие к своему хозяину-охотнику. Они заползали в сердце, пробираясь в самые уязвимые места, и оставались там навсегда. Разве не была она сварливой девицей с телесным изъяном, не слишком красивой, да к тому же отнюдь не первой молодости? Она была уверена, что не удержит ни интерес, ни сердце Грэя.

Такие мысли беспокоили её даже тогда, когда замок готовился к её свадьбе. И то, что она делала те же самые приготовления чуть более года тому назад, только всё ухудшало. Когда пришло известие, что Грэй встретит её утром у деревенской церкви, в которой должно было состояться венчание, она была так взволнована, что уже почти не верила, что он сдержит слово. Мама и Бертрад только всё усугубляли своими беспрестанными советами, которые раздавали каждый раз, когда те сталкивались с Джулианой. Она пыталась избегать их, но они обычно припирали её к стенке во время примерок свадебного платья.

За день до церемонии мать нашла её стоящей на табурете, в то время как Элис расправляла шлейф её верхнего платья.

— На этот раз я ожидаю, что ты будешь вести себя как настоящая благородная леди, — сказала Хавизия, в то время как Элис подворачивала подол. Платье было сшито из изумрудного шелка, переливающегося золотой нитью, тогда как нижняя туника была фиалкового цвета. — Я была невнимательна к твоему образованию, Джулиана, но ты выслушаешь меня сейчас, иначе жених от тебя сбежит прежде, чем священник успеет завершить церемонию.

— Да что я ему такого сделала?

— Ты толкнула его в корыто. И не трудись отрицать. Я слышала этот рассказ почти ото всех в Уэллсбруке. Итак, первое, что ты должна запомнить — надо быть вежливой и покорной, ибо лишь поступая так, можно заслужить благоволение Господа и мужчины. Будь любезна со всеми: и большими, и малыми.

— Я всегда любезна.

— Не говори нелепости, — сказала мать, — и не привлекай к себе всеобщее внимание. Для тебя это трудная задача, но ты должна попытаться. Ты должна ходить подобающе, а не топать, как это у тебя обычно заведено. Смотри только вперед. Не стреляй глазами туда-сюда, не смейся, не болтай с каждым встречным. Не говори слишком много и не хвастайся. А когда пойдешь в церковь, то не спеши и не беги, но любезно приветствуй всех, кого встретишь.

Здесь вмешалась Бертрад.

— Но, мама, я думаю, гораздо важнее предостеречь её от ругани в общественном месте. И Джулиана не должна путешествовать без подобающего сопровождения, иначе она может попасть в компрометирующую ситуацию.

При этом Джулиана покраснела и всплеснула руками.