— Повторю при первой же возможности, — прорычал Грэй. Его ноги зудели, и он начинал мёрзнуть. — Сейчас же неси мою одежду.

Взмахнув тёмно-лиловым шёлком одежд, Джулиана развернулась и фыркнула через плечо. — Сам себе её принеси. А я посмотрю на твои успехи со стены.

Разъяренный, он набросился на неё, разворачивая к себе лицом.

— Я не пойду через весь замок в одном плаще!

— Тогда можешь заночевать прямо у ворот, — отрезала Джулиана. Она выдернула свою руку и прошла под опускной решеткой.

Пока он следовал за ней, кто-то цапнул его за лодыжку. Крик диких гусей предупредил об опасности. Он отскочил с дороги, когда один из дворовых гусей, взмахнув крыльями, зашипел на него.

Джулиана смеялась так сильно, что, обхватив себя руками, согнулась пополам. Грэй, преследуемый гусем, скакал вокруг неё, уворачиваясь от нападения. Охранники и слуги, привлечённые смехом Джулианы, столпились вокруг, таращась на Грэя широко раскрытыми глазами.

Вновь разъярившись, Грэй прекратил кружить по двору и, схватив Джулиану за талию, поставил между собой и гусем. Птица остановилась, расправила крылья и загоготала, в то время как Джулиана, разразившись проклятьями, пыталась отодрать от себя руки Грэя.

— Гром небесный! Отпусти меня, ты, чёртов сукин сын.

— Джулиааана!

Грэй посмотрел поверх её головы и увидел, что Хьюго указывает в их сторону со стены. Как и несколько минут назад, у зрителей внезапно обнаружились срочные дела. Лорд Уэллсбрук спустился вниз, его потемневшее от гнева лицо приобрело цвет умры.

— Что здесь происходит? — рявкнул он. — Неужели ты и полдня не можешь прожить без того, чтобы не опозорить меня? Вероятно, не можешь. И вот я нахожу тебя во дворе замка, дерущейся с… — Хьюго впервые обратил внимание на Грэя. — Храни вас Господь, милорд. Что… О, нет. Снова этот Джон Раздеватель!

Грэй отпустил Джулиану. — Джон Раздеватель?

— Проклятый богом негодяй, зло подшучивающий над моими друзьями. Последние месяцы он не появлялся. Я думал, что он исчез, но… Клянусь Троицей! Вы поймали его?

— Если бы поймал, разве я стоял бы здесь голым?

— Да, да. — Хьюго, казалось, вспомнил о дочери. — А почему ты снова ссоришься с этим рыцарем?

— Он приказал мне принести его одежду, словно я рабыня.

— Только после того, как ты начала глумиться надо мной, — выдавил Грэй сквозь стиснутые зубы.

Брови Хьюго сошлись в прямую линию. Затем он всплеснул руками.

— Ну что мне с тобой делать? — закричал он на Джулиану. — Ты уже третий раз за день устроила представление на глазах у всего замка. Так вот, у меня кончилось терпение. Ты, моя старшая дочь, собственноручно принесёшь одежду лорда де Валенса и проводишь его в Львиную Башню, как и следует поступить учтивой леди знатного происхождения.

— Но, отец…

— Я желаю, чтобы в комнату на третьем этаже принесли бадью и горячую воду. Лорд Квентин отправился домой, так что она свободна.

— Бадью?

Теперь Грэй улыбался, и его улыбка стала ещё шире, когда горящее от возмущения лицо Джулианы сравнялось по цвету с тоном её платья.

— Ты была страшно невежлива, моя благородная красавица. Я уже достаточно настрадался от твоего характера, безрассудства и нежелания вести себя согласно твоему благородному происхождению. Так что будешь прислуживать сиру де Валенсу во время его пребывания в Уэллсбруке.

— Отец!

Хьюго ткнул в Джулиану пальцем. — Будешь, иначе я запру тебя в комнате, а то поместье продам.

Грэй был уверен, что Джулиана замолчала скорее из-за тревоги за будущее Вайн-Хилла, чем от испуга.