Этот визит тронул Эвана; став домоседом, Данте уже не бывал на их вечеринках с тех пор, как прошлой весной женился на Флер Манли. Однако бедствие, постигшее друга, снова привело его сюда.

– Твое сообщение показалось мне прямо-таки отчаянным. Ты что, нездоров? Выглядишь персонажем с дурной картины Греза…

– Еще бы! Пойми, случилось несчастье. Полная катастрофа. Вот, читай, и сам все узнаешь. – Эван протянул Данте письмо, и тот с письмом в руке сел на софу, даже не заметив маленькую бронзовую статуэтку – вчерашнее приобретение Эвана. Нимфа, обслуживающая Пана, созданная в эпоху Возрождения, пополнила его знаменитую коллекцию произведений эротики, и Эван чрезвычайно гордился ею.

– Боже, – произнес Данте через несколько минут, в недоумении глядя на письмо.

– Теперь ты понимаешь, насколько это существенно?

– Да, весьма неожиданно. Не знаю, поздравлять тебя или сочувствовать.

– Будь я проклят, если собираюсь горевать. Но что за преступная опрометчивость с их стороны! Где разум Хэмиша? Если он хочет лезть на проклятую гору и погибнуть в чертовой лавине – пусть, но тащить за собой младшего брата, рисковать жизнью другого человека… – Эван закрыл глаза. Это точно было уж слишком.

– Жаль, что оба занимались пустяками, собираясь жениться.

– Ты говоришь, жаль? Это просто безответственно! Смотри, куда привела меня их небрежность.

– Похоже, она сделала тебя графом Линдейлом.

– Вот именно. Проклятие!

Эван спустил ноги с дивана и сел.

– Устраивайся поудобней. Я собираюсь напиться, и мне нужна компания. Надеюсь, ты предупредил жену, что будешь нескоро…

– Когда Флер прочла твое драматическое послание, она решила, что у тебя большие неприятности, и сама настояла, чтобы я пошел к тебе, не имея представления, что твои ужасные новости означают наследование титула и большого состояния.

– Обойдемся без насмешек, Дюклерк. Человек должен иметь право как-то подготовиться к такому повороту судьбы. Между титулом и мной стояли двое молодых, совершенно здоровых людей. Были шансы, что оба умрут, не оставив сына? Никаких. А теперь…

Выхватив у Данте письмо, Эван швырнул его на пол, но это не помогло. Что-то по-прежнему продолжало его беспокоить, что-то столь же неприятное, как и само письмо.

– Черт возьми! – внезапно воскликнул он.

– Понимаю твое потрясение, Маклейн, но ты будешь хорошим графом. И жизнь тебе это не так уж испортит, как ты полагаешь.

– Возможно, но «черт возьми» вовсе не по этому поводу. – Эван встал и направился к письменному столу, стоявшему в темном углу комнаты. – Я обещал дяде Дункану после его смерти отдать Хэмишу кое-что и захватил это «кое-что» с собой.

Разыскивая письмо дяди, Эван принялся раздраженно открывать и закрывать ящики, а когда наконец нашел, посмотрел на печать и осушил еще стакан вина.

– Дюклерк, позволь задать тебе философский вопрос. Предположим, умирающий человек выманил у тебя обещание. Ни ты, ни сам этот человек не верили, что он и правда умирает. Предположим, вы оба думали, что последняя обязанность ляжет на кого-то еще, но причудливое стечение обстоятельств привело к тому, что это выпало тебе. Учитывая все странности, ты бы не сказал…

– Нет.

– Конечно. Ты прав.

– Наверное, ты должен его прочитать. Может, это какая-нибудь мелочь.

– Хотелось бы верить… – Вздохнув, Эван сломал печать.

– Ну? – Данте явно не терпелось узнать, что в письме.

– Оказывается, много лет назад мой дядя причинил зло человеку по имени Камерон, разорив его.