Какая боль в его словах! Значит, призрак Малькольма продолжает преследовать этого загадочного мужчину? Как трудно поверить, что кто-то мог быть умнее и отзывчивее, чем человек, сидевший сейчас напротив нее. Просто его воспоминания окрашены тем обожанием, которое младший брат испытывал к сильному и любящему старшему.

— Да и разве кто-нибудь посмел бы винить моего отца за то, что он не выносит даже вида того, кто, по его мнению, ответствен за потерю самого ценного в его жизни?

Мэри побледнела.

— Йэн, я не понимаю вас, — с несвойственной для себя осторожностью произнесла она. — Вы полагаете, что ваш отец считает вас виновным в смерти брата?

Йэн посмотрел на нее затуманенным взглядом и ответил:

— Полагаю ли я, что отец считает меня виновным в смерти Малькольма? В некотором смысле — да!

— Но почему? Можете ли вы рассказать мне, что случилось?

Йэн долго молчал, глядя на пламя свечи, и, наконец, сказал:

— Я не вижу пользы в подобных разговорах. Это случилось так давно, что лучше бы забыть. Достаточно сказать, что произошел несчастный случай. В результате я два дня лежал без сознания. Когда я пришел в себя, определенные выводы уже были сделаны. Никто не потребовал от меня объяснений, и, мне кажется, уже поздно объяснять что-либо.

— О, Йэн, мне так жаль! Но если есть что-то, что вашему отцу следует знать, ваши отношения могли бы улучшиться…

Йэн резко оборвал ее, его лицо словно окаменело.

— Это был несчастный случай! Больше мне нечего сказать. Я не желаю обсуждать это с вами или… с кем бы то ни было. Ни сейчас, ни в будущем!

Мэри не ожидала такой резкости. Она поднялась, желая скрыть свою боль.

— Хорошо. Я не буду больше беспокоить вас расспросами. Если не возражаете, я поднимусь в свою комнату. Я устала.

Йэн тоже встал, явно пытаясь преодолеть свое мрачное настроение.

— Мэри, простите меня! Просто вы не понимаете… Не все можно обсуждать. Есть события, которые я предпочел бы забыть навсегда.

— Как пожелаете!

Когда Йэн обошел стол и загородил ей путь к двери, Мэри не сдержалась и взглянула ему прямо в глаза. Выражение его лица изменилось, глаза потеплели, стали ласковыми.

— Мэри, простите, я не хотел обижать вас, не хотел расстраивать из-за того, что случилось давным-давно и живет лишь в памяти двоих людей. Эта тема совершенно не стоит вашего внимания.

Мэри показалось, что она тонет в темных озерах его глаз, опушенных густыми черными ресницами, и она осмелилась высказать то, что было у нее на душе.

— Меня тревожит все, что делает вас несчастным, Йэн. Ваши беды — мои беды.

Он взял ее руку и прижал к своей груди.

— Мэри, вы такая изумительная смесь нежности и силы, и вы так проницательны! Мне придется тщательнее следить за своими словами, чтобы сохранить ваш душевный покой. Однако я чувствую, что ваша забота может излечить любую рану. Вы достойны самого лучшего. Господи, почему вы вообще согласились выйти за меня замуж?

Ее сердце словно перевернулось в груди. Неужели он когда-нибудь сможет хоть немного полюбить ее? Как же хочется в это верить! Робкая надежда согрела ее сердце, и своим ответом она невольно выдала больше, чем хотела бы:

— Потому что мне необходим был кто-то, о ком я могла бы заботиться, Йэн. Кто-то, кто заботился бы обо мне. Я расспрашивала вас потому, что хочу стать частью вашей жизни, вашей семьи.

И тут он осознал, наконец, что так мучило его весь этот день. Как ни отмахивался он от дурных предчувствий, в глубине души Йэн знал, что этой девушке предстоит испытать горечь обид и оскорблений.