— Я не могу, Йэн, потому что ты все равно станешь отрицать. И даже если бы не было той неразрешимой проблемы, есть другие трудности, которые невозможно преодолеть.

— И каковы же эти непреодолимые трудности?

— Ты никогда не будешь считать меня равной себе, — ответила Мэри, не глядя на него. — Я навсегда останусь дочерью викария, а ты — графским сыном. Я поняла это в тот день, когда сажала розы, и ты накинулся на меня в саду. Конечно, более знатная женщина не стала бы возиться в земле, как крестьянка.

Йэн стоял буквально в нескольких сантиметрах от нее и страстно хотел протянуть руку, провести ладонью по спутанным золотым волосам. Даже в гневе он испытывал нежность к этой женщине.

— Мэри, я не лгал тебе!

— Ты лгал мне! Прошлой ночью ты сказал, что был в своей комнате и думал обо мне. Но я узнала, что это неправда!

Йэн покачал головой, еще более сбитый с толку, чем раньше.

— О чем ты говоришь?

— Ты был не один в своей комнате прошлой ночью! — отчеканила она.

Йэн ударил кулаком по ладони другой руки.

— Полная чушь! Кто рассказал тебе эту нелепую сказку?

— Йэн, ты знаешь это так же хорошо, как и я… нет, ты знаешь это лучше меня! Я не стану опускаться до омерзительных деталей.

— Почему ты не можешь просто поверить мне?

— А почему я должна верить тебе, если ты сам не веришь моим словам? Прошлой ночью ты не поверил, когда я сказала, что меня толкнули.

— Мэри, это какое-то испытание? Мое согласие докажет, что я уважаю тебя? То есть я должен поверить, что тебя хотели сбросить с лестницы? Но ведь за то короткое время, что ты живешь здесь, все полюбили тебя! Даже мой отец! — Как он ни старался сдержаться, в его последних словах прозвучали грустные нотки. — И как нападавший смог бы, проскочить мимо меня, Барбары и моего отца?

— Это я не могу объяснить, но я точно знаю, что произошло со мной!

Йэну показалось, что его сердце вот-вот перестанет биться.

— Как мне переубедить тебя, Мэри?

— Ты ждешь доверия от меня, докажи и мне свое доверие! Расскажи о своих секретах.

— Каких секретах? — спросил он очень тихо.

— Ты знаешь! Ты сам говорил мне, что отец имеет свое мнение о смерти твоего брата. Что случилось в тот день?

Почему она бередит его старые раны? В конце концов, он может ей рассказать, хотя это ничего и не решит. Его холодные глаза встретились с решительными глазами жены.

— Мой отец считает, что это я управлял экипажем, когда тот перевернулся, но он ошибается. Я действительно просил Малькольма дать мне поуправлять новым фаэтоном, и отец знал об этом, но Малькольм не уступил. Мой брат сам погнал экипаж слишком быстро. Ошибка стоила ему жизни.

Глаза Мэри округлились от ужаса.

— И ты позволил отцу считать, что это был ты?..

— Я два дня не приходил в сознание, а когда очнулся, отец уже поверил в худшее. Я был признан виновным без суда и следствия.

— Ты должен рассказать ему правду! Он жестоко и несправедливо обошелся с тобой!

Йэн покачал головой.

— Я не могу… и не расскажу… никогда… Мэри, ты хочешь, чтобы тебе верили? Почему я должен желать меньшего? Ты хочешь, чтобы я верил тебе, когда никто не верит мне?!

Не добавив больше ни слова, Йэн развернулся и покинул комнату.

Как-то утром Малькольм Синклер остановил сына, когда тот собирался на верховую прогулку.

— Ты не мог бы пройти со мной в библиотеку, Йэн? На минуту? — как бы, между прочим, спросил граф.