Пистолет остался в руках Мэри, фонарь упал на пол, разбрызгивая горящее масло… Огонь немедленно перекинулся на сухое сено. Мэри бросилась затаптывать его, но было слишком поздно, и она попятилась от пламени, лизнувшего ее тонкий пеньюар.

Лошади в страхе заржали, и Мэри кинулась отвязывать их. Развязав наконец узлы, Мэри побежала открывать двери конюшни и увидела бегущую впереди Барбару.

— Лошади Йэна! Его лошади! Мы должны спасти их, они для него — все! — кричала Барбара со слезами на глазах. — Он никогда не простит меня, если они погибнут.

Желание убить Мэри, кажется, было благополучно забыто, и Барбарой завладела новая навязчивая идея — уберечь Йэна от страшного удара.

В этом Мэри могла с ней согласиться. Йэн никогда не оправится от потери любимых лошадей. Но тут, почуяв огонь, запаниковали остальные животные, и Мэри поняла, что вдвоем они не справятся.

Моля Бога, чтобы Барбара действительно не слишком сильно опоила своим зельем конюхов, Мэри побежала к их комнатам в дальнем конце конюшни. Здесь лошади еще не почуяли пламя, но уже были беспокойны.

Мэри в отчаянии заколотила в двери, призывая на помощь. В конце концов, из одного помещения появился явно одурманенный, шатающийся Лестер.

— В конюшне пожар! Мы должны разбудить остальных и вывести лошадей. Быстро.

Ужас появился в затуманенных глазах Лестера, и он как будто очнулся. Вскоре и остальные четыре конюха — правда, далеко не такие бодрые, как хотелось бы Мэри, — выползли из своих комнат и стали надевать на лошадей шоры и выводить их из конюшни.

Огонь уже распространился по всему зданию, и Мэри побежала проверить, не остались ли животные в дальнем конце. Все двери конюшни теперь были распахнуты, сквозняк лишь раздувал пожар.

Дышать становилось все труднее, каждый вдох обжигал горло и легкие. Необходимо покинуть горящее здание, но тут она услышал хриплое ржание. Сквозь дым и огонь она разглядела фигуру в длинном плаще, возившуюся у дверцы денника, где белый жеребец Йэна в страхе вставал на дыбы и колотил по воздуху копытами.

Мэри бросилась туда, оттолкнула Барбару и легко отодвинула щеколду. Странно, что Барбара столько возилась, подумала она и быстро пригнулась к полу, чтобы не попасть под копыта выпрыгнувшего из денника жеребца. Бог даст, он как-нибудь выберется из конюшни.

Подняв голову, Мэри увидела, что Барбара лежит на спине. Мэри позвала ее, но Барбара не шевельнулась. Вероятно, она надышалась дыма, уже такого густого, что невозможно было разглядеть что-либо на расстоянии нескольких дюймов.

Мэри пробралась к лежащей женщине, но не смогла привести ее в чувство, подхватила ее под мышки и поволокла к двери.

Барбара открыла потускневшие глаза.

— Боже, Мэри, ты хочешь спасти меня? — Одинокая слеза скатилась на грязную щеку. — Прости… — И Барбара снова потеряла сознание.

Мэри вдохнула обжигающий дым и закашлялась, но не бросила свою ношу. Может быть, в этой женщине еще осталось что-то хорошее?

Глава шестнадцатая

Йэн отсутствовал гораздо дольше, чем планировал. Обследование тела Уолли Кэмпа не выявило ничего, что могло бы помочь в поисках того, кто нанял подонка.

Тревога за Мэри не покидала Йэна, и он немедленно вернулся бы в Синклер-Холл, если бы не пришло известие, что лодку Кэмпа обнаружили дрейфующей в море на некотором расстоянии от берега. Надеясь отыскать какие-нибудь улики, Йэн прыгнул в одно из рыбачьих суденышек и отправился в море. К несчастью, и эта попытка оказалась безрезультатной.

Уже направляясь к дому, Йэн заметил странный свет вдали: ярко-розовая заря полыхала в ночном небе. Пожар! И, похоже, что в Синклер-Холле.

Йэн пришпорил Бальтазара, не думая об опасностях погруженной во мрак дороги.