Меня отстегнули от стула и уложили на носилки. Прискакал какой-то врач. Местный фельдшер, что должен был констатировать смерть, даже ко мне не подошел, наверное, боялся общения с живыми пациентами. Пришлый доктор стал светить мне в лицо фонариком, измерил пульс, провел еще какие-то манипуляции и с удивлением выдал:

— Заключенный здоров…

— Как⁈ — прошипел начальник Центра, — Этого не может быть! Через него прошел разряд в тысячи вольт, еще и молния ударила.

— Я в ваших электротехнических штуках не разбираюсь, — поморщился доктор и потер дужку очков, — Я обычный врач скорой помощи. Не знаю как, но пациент здоров.

В голове промелькнула тысяча мыслей. Это что получается? Мне все привиделось? Тион, Каллин, Санс, Мирольд и принцесса? Я их выдумал пока был в отключке после удара током? Твою мать! Их не существует!.. Нет, только не это…

На Великом материке я обрел жизнь, там я почувствовал себя, наконец, нормальным, а теперь я снова смертник в оранжевом комбезе… Получается, что я выжил после казни хрен знает, как. Наверное, удар молнии вырубил электричество, не помог даже резервный накопитель повышенной емкости. Или дело не в молнии?..

Конвоиры отстегнули меня от стула, самое время попробовать сбежать. Я пошатывался, изображая слабость, а сам осматривался, сканирую обстановку опытным взглядом. Три конвоира рядом со мной: одному сверну голову, второго сложу ударом в живот, третьего чуть придушу и спрячусь за ним, как за живым щитом, потому что на выходе из зала стоят еще четверо с автоматами. К ним незаметно не подберусь, исполосуют меня очередями, лишь только дернусь. Смотрят, суки, на меня, не отрывая злобных глазок. Я им дополнительную внеочередную смену подкинул — скорее всего завтра меня повторно казнят, и им придется заночевать в Центре. Охранять смертника перед казнью положено особенно тщательно. Был случай, что даже с виду безобидный задохлик (приговоренный к смерти за массовое отравление людей) перед казнью проявил чудеса прыти, и когда его вели к электрическому стулу, успел перегрызть горло двоим журналистам, хотя у самого руки за спиной были в наручниках. Вот как бывает… Перед смертью адреналина столько, что даже задрот танк перевернуть может. Тем более, что я не задрот… Я посмотрел на свое накачанное тело. Бугры мышц пробивались через тюремную одежду. Привык я уже к телу Ловчего — гибкому и шустрому, а тут почувстовал себя неповоротливым медведем. Ну, у медведей свое преимущество, не надо скакать и уворачиваться, можно просто вдарить…

Поразмыслив, от побега все же отказался — вероятность того, что меня убьют процентов девяносто девять. Так себе статистика…

Меня скрутили, и за моей спиной щелкнули наручники.

— Пшел! — ткнул меня в бок тот самый пузатый охранник, что выводил меня на казнь из камеры, подгоняя дубинкой.

Не ровно он ко мне дышит, чую погубит его эта «любовь». Я покосился на него исподлобья — сейчас ему нос откусить или потом? Один хрен терять нечего, завтра повторно поджарят.