У меня сразу резко испортилось настроение. Десант боевых монахов мог означать только то, что Синод договорился с местными кланами, а значит, моим спутницам и мне, в Чернограде отныне не место.

Оглянувшись по сторонам, я быстренько отошел подальше от монахов. Синодские псы специально обучаются противодействовать разным морокам и отводу глаз, еще не хватало, чтобы они обнаружили учениц.

Объяснение царившему в порту странному ажиотажу, очень быстро нашлось. Из Чернограда бежали его жители. Целыми семьями, кто вместе со всем своим имуществом, а кто и вовсе без ничего. На причале перед кораблями скопились целые толпы. Каждый старался протиснуться вперед: то и дело вспыхивали словесные перепалки и даже драки. Городские стражники, исправно экипированные усачи в красных надоспешниках, держались поодаль, в бузу не вмешивались, а большая их часть охраняла два больших двухпалубных корабля, безжалостно используя древки алебард, когда кто-то из жителей пытался прорваться к ним.

Невольно подслушанные разговоры прояснили источник паники и причину появления в городе синодских охотников за нежитью.

— Да гори оно все синим пламенем! — яростно размахивая руками и брызгая слюной кипятился коротышка в богатом кафтане. — Истинно говорю, седмица не закончится, как поглотит город смерть и ужас…

— Да уж, — вторил ему франтоватый молодящийся пожилой мужик. — Люди бают, что тогда все точно так же начиналось. Кто как, а я все бросил и с семьей подальше отсюда. Вона, отцы города, мать их ети, тоже приготовились, для кого пустые корабли держут? Для оных, для кого еще…

— Только дурак останется! — с истеричными нотками голосила дородная матрона, мертвой хваткой сжимая ручонку худенькой девочки в нарядном платьице. — Вон, давеча, послала служанку в погреб, а она кудысь запропала, глянула сама, а там кровищи-то, кровищи… И пол разрыт. А Миленки-то и нету. Утащили твари подземные. Румийских и харамшитских купчин дураками не назовешь, а оне еще вчера все сдристнули…

— Да что там… — таинственно понизив голос вещал крепкий мужик с расчесанной на пробор, ухоженной окладистой бородой. — На погостах могилы шеволятся, ага, рык страшный оттудова идет. А вчера все семью Брыля, кабатчика, на шматки порвали… И не только Брыля, людишки десятками пропадают. Мор начинается, человеки ума лишаются, а все за грехи наши. Спаси и сохрани Старшие!!!

— Известно откуда напасть, — сообщал одетый по румийской моде кривоногий пузан с лысым как яйцо черепом. — Проклятая башня уже седмицу гудит, хмарь над ней не уходит. Для чего думаете синодских псов сюда позвали? Эй-эй, куда лезешь косырылый, вали его, сучьего потроха…

Я отвел глаза от вспыхнувшей драки и перевел взгляд на башню Гарма Злого. Ее верхушку действительно окутывало темное облачко. От него так и тянуло тягучей и пульсирующей злобой. Правда упомянутого гула слышно не было.

Да уж… Из огня да в полымя… По-хорошему, отсюда надо валить как можно дальше и быстрее. Вот только как, не пешком же? В Черноград основной путь водой. Дорога по суше очень опасная, даже купцы с солидной охраной сбиваются в целые караваны. А одиночкам вообще даже не стоит соваться. На корабли пробиться шансов нет, так что придется идти дальше на том же баркасе… Что?!! Сиськи Морены…

— Чтоб вас Темные пределы пожрали!!! — не сдержавшись, я выругался в голос.

В просвете между судами мелькнул наш баркас. Битком забитый людьми, он шел по реке, едва ли, не черпая бортами воду.

— Милсдарь Горан… — меня за рукав тронула Одарка. — Нехорошее здесь деется. Чуем мы…

Остальные девочки дружно закивали.

— Знаю, — коротко бросил я.