Я вышел к большому тенистому клену, растущему прямо на перекрестке — очень заметному ориентиру, и свернул направо. По этой стороне улицы тянулась высокая кованая ограда, вдоль которой стояли пирамидальные тополя. За ними начинался большой сад с огромными круглыми и квадратными клумбами, где преобладали алые и желтые цветы. Дорожки, выложенные голубым камнем, вели к белым беседкам и павильонам, а целая череда каскадных прудов была соединена друг с другом рукотворными водопадами. Отсюда ничего этого видно не было — деревья закрывали обзор, но я пролетал прямо над парком, так что прекрасно рассмотрел то, что скрыто от глаз обычных пешеходов.

Когда я добрался до широкого проспекта, то увидел серый, больше похожий на крепость храм с шестью куполами. С земли он выглядел огромным и величественным, а сверху больше походил на паука с ножками-лестницами, раскиданными во всех направлениях. Перед ним находился еще один перекресток. Дорога влево вела к центру города, дворцам знати и просторным кварталам с бордовыми крышами, зелеными лужайками и закованной в гранит набережной реки. А если идти прямо — сразу за храмом улица сужалась и начинался прибрежный район.

Мне было надо как раз туда.

Прохожих здесь оказалось гораздо больше, чем в других районах, и в некоторых переулках возникала настоящая давка. Приходилось протискиваться через эту толчею, вокруг меня звучала незнакомая речь разнообразных народов, и я вспомнил, как в первый раз попал в человеческий город.

Я был еще ребенком, и меня взял с собой мой дядя. Он возглавлял посольство эльфов, которое отправилось заключить союз с Лигой — южным королевством Грачиного края. Столица той страны была чем-то похожа на Прибрежный, и тогда она мне очень не понравилась.

Бесконечное нагромождение белого камня, уходящего в небо, сжимающего все, чего он касался, для меня, проведшего всю жизнь в лесах, выглядело дико. Дома, мостовые, колонны, дороги, набережные и взлетные полосы — куда ни кинь взгляд, везде один и тот же бездушный грубый материал, который могут любить только гномы. Место, где почти не росли деревья, не было ни травы, ни водопадов, ни игры солнечных лучей в ветвях, казалось мне мертвым, а запахи, которые разносил вялый ветер, ничем не напоминали аромат цветов и свежей зелени.

Сутолока, десятки рас, непонятные правила и языки. Я очень хотел вернуться назад, в Эллатейру, в просторные леса, которые полны ветра и солнца, но мой дядя лишь улыбнулся и сказал, что среди людей гораздо просторнее, чем у нас на родине.

— Здесь все неживое! — возразил я ему.

— Поверь, мой мальчик, в наших городах гораздо меньше свободы и жизни, чем тебе кажется. Я бы хотел жить здесь, а не в своем дворце.

Мне пришлось вырасти, чтобы оценить то, что он говорил. Моего дяди давно уже нет, и он умер в Эллатейре, но мне это не грозит. Похоже, я осуществил его мечту, и теперь моя жизнь будет связана с подобными городами. Надеюсь, находясь среди звездных дубов, он радуется этому.

По пути я внимательно читал вывески магазинов, пока не нашел ту, что заинтересовала меня.

Внутри помещение оказалось совсем маленьким — стойка, несколько шкафчиков, винтовая лестница, ведущая наверх, на узкий балкончик. Оттуда спустился рыжеволосый волшебник в пропыленном сюртуке.

— Доброго дня. Я ищу эликсир от сна. Мне нужно несколько штук.

Человек поправил сползшие с переносицы очки в тонкой оправе, снял с полки бутылочку с прозрачной жидкостью и, откашлявшись, сказал:

— Это все, что у меня есть. Один луидор.

— Дорого.

— Подобные составы всегда в цене. Особенно у летунов на дальних рейсах.

— Мы оба прекрасно знаем, что цена завышена.