– Занимайся-ка лучше своими делами, – посоветовал я ей. – А что это за тайна, которой вы собираетесь меня удивить? Почему бы вам не выложить все карты на стол?

Я внимательно посмотрел на них и продолжал:

– Какова твоя роль в этой истории, Джуанелла? Если ты не хочешь мне сказать, я выясню это сам, можешь быть уверена.

Потом я повернулся к Джеральдине.

– Почему вы пытались подкупить меня, когда принимали за Хикори?

Она безмолвствовала.

Я встал и взял шляпу.

– Вы видите, что у меня к вам не может быть ни малейшего доверия. Теперь послушайте меня хорошенько. Вам, безусловно, известно, что мы будем вместе ужинать? Так вот, необходимо, чтобы все было ясно. У меня поблизости будут находиться один или двое полицейских на тот случай, если заговорят револьверы. Мне должны рассказать то, что я хочу знать. Или…

Я подошел к двери.

– До скорого, мои красавицы, – попрощался я, широко улыбаясь.

– Надеюсь, ты спустишься на лифте и сломаешь себе ногу или обе, – пожелала мне Джуанелла. – Может быть, мы тогда хоть на пять минут получим спокойствие.

– В один прекрасный день ты получишь по заднице, моя красавица, – ответил я. – Или, если выразиться более деликатно, потому что ты – хорошо воспитанная девочка, у тебя будет болеть продолжение спины.

Я вовремя закрыл за собой дверь, чтобы не получить по голове пепельницей. Эта девочка умела целиться хорошо.

* * *

Я вернулся в отель, чтобы немного передохнуть. Моей руке было значительно лучше, мое самочувствие тоже улучшилось. Причиной тому была мысль, которая появилась у меня и обещала принести кое-какие плоды. Вот она.

Джеральдина при первой нашей встрече рассказала мне, что красавица Эдвани – сестра Сержа. Ну, что ж, подумав, я решил, что это очень интересно. Вы помните, видимо, когда у меня с Эдвани была приятная беседа прошлой ночью в апартаментах Сержа, то я сказал ей, что слышал ее разговор по телефону из "Зайдлера", и подумал, что она – русская. Она тогда ответила мне, что это не так, она – француженка.

Не забывайте того, что она думала, я покину эти апартаменты ногами вперед. Она решила отправить меня к Родни Уилксу. У нее не было причин для вранья.

Тогда вы уловили? Если она – француженка, то она не могла быть сестрой Сержа Накарова.

Я был доволен также тем, что ошеломил Джеральдину и Джуанеллу сообщением, что сегодня вечером после ужина последует генеральное объяснение. Я их предупредил, что размещу поблизости от того места несколько парней из французской полиции. Так вот, у меня нет ни малейшего желания сделать это, потому что я не хочу, чтобы что-нибудь просочилось в прессу, так как сам еще ничего не понимаю во всех комбинациях своих клиентов.

Но если Джеральдина и Джуанелла что-то собираются проделать со мной, если они связаны с бандой Накарова, эта утка, которую я им подкинул, заставит их поостеречься. А когда люди испуганы, то всегда делают вещи, которые не собирались делать. Они сами себя выдают. А это и есть именно то, что мне нужно.

Мои размышления были прерваны приходом посыльного отеля, который принес мне конверт. Он сказал, что конверт только сейчас принесли и что ответа не требуется.

Я вскрыл конверт. В нем находился лист бумаги, на котором было напечатано следующее:

"Дорогой мистер Кошен!

С вашим энтузиазмом вы, без сомнения, забыли об опасности, которая грозит, когда суют нос в чужие дела.

Подумайте, прошу вас, о такой возможности. Отдайте себе отчет в том, что ваше присутствие в Париже никого не устраивает. Вы здесь не популярны.

Я советую вам вернуться в США как можно скорее. Это совет, который вам дают для вашей же пользы, так как в противном случае, я сильно опасаюсь, что ваш труп будет выловлен из Сены.