— Ну, так, — продолжал улыбаться участковый, и за ним стали посмеиваться Игорь с Костей, наблюдавшие за своеобразным экзаменом журналистки.

— Это — не все, — продолжила она. — Нина бежала между железными заборами, а дальше было небольшое поле и лесопосадки. Так вон же — крайние дома, очевидно, там она и сошла с дороги. Надо подъехать ближе, и я уверена, что дом за красным забором мы обнаружим без особого труда.

— Еще раз молодец, — уже серьезно сказал Дергунов, — тогда — по машинам!.. — и они неторопливо отправились дальше.

— Вот здесь, — неожиданно сказала неотрывно глядевшая в боковое окно Нина, и Дергунов притормозил.

— Узнала?

— Да, вот тут я побежала…

Нина показала на окраинные домики поселка — последние остатки бывшей деревни, уступившей место новым русским господам, таким вот нехитрым способом словно бы возвращавшим свои «родовые имения», которых у них отродясь не бывало. Но чья-то уверенная дорога «из грязи — в князи» всегда, во все времена, была чревата для окружающих «полной неожиданностью», ничего не поделаешь.

— Вон и проулок… Значит, теперь — два шага…

Дергунов поехал совсем медленно.

— Нашли!.. Вижу!.. Вон он!.. — наперебой закричали пассажиры машины, когда она подъехала к повороту к новым домам, или дачам, как их именовали имевшие, кстати, собственные особняки в Нижнем. Но там — город, а здесь — как бы малое поместье, дача другими словами, хотя постройки отличались городской добротностью. Уж это хорошо знал капитан Дергунов, хотя данный участок жилого массива не относился к его компетенции. Кажется, он вообще не относился к компетенции милиции Богоявленска, на него распространялась власть Нижнего. Странно, но чего в жизни не бывает. Особенно когда кому-то хочется именно так…

Адом за красным высоким забором был деревянным. Но ворота, не доезжая до которых остановились, были деревянными. И Нина немедленно узнала и то и другое. Ну вот, теперь можно было и начать выяснять, кому принадлежат строение и участок номер двадцать один. Очко, другими словами.

Забор был неудобный: острые железные края не позволяли ухватиться за них — гнулись, а рост даже высокого, под метр восемьдесят, Игоря не позволял заглянуть во двор. А Костя, между тем, защелкал аппаратом с нескольких ракурсов, беря в объектив и сам дом, и его соседей — справа и слева. Точность не помешает.

— Знаешь, что, — сказал Игорь ему, — давай-ка я упрусь в забор, а ты залезай мне на спину и снимай, что там тебе надо. Вход в подвал ищи. А потом я на тебя залезу, сам посмотрю, чтоб запомнить и чтоб ошибок не было.

Сказано — сделано. Костя, поддерживаемый Дергуновым, забрался на спину Сорокина и негромко воскликнул:

— Оп-па! А вот и подарок, — и быстро защелкал камерой. — А теперь давай ты, — сказал он Игорю. — И обрата внимание на номер машины.

Игорь вмиг оказался у него на спине, поглядел и спрыгнул на землю.

— Ну, вот нам и разгадка. Это — та самая, очевидно, машина, которую останавливал Маркин за превышение скорости.

Дергунов послушал, мрачно посмотрел на обоих мужчин и поступил по-своему: подогнал свой «опель» почти к самым воротам и забрался на передний бампер. Посмотрел, спрыгнул и сказал:

— А машинка-то эта, парни, принадлежит супруге заместителя областного прокурора Муранову. Словом, здесь находится в настоящее время или держит свою машину сама госпожа Муранова — собственной персоной.