Гурран внимательно смотрел на суматоху, поднявшуюся среди контрабандистов. Некоторые из них ощупывали тулвары и кинжалы в ножнах. Другие развязывали свои мешки, чтобы проверить тетиву луков и острия стрел.

    – И ты доверяешь им ровно настолько, насколько они доверяют тебе, – сказал он.

    – Даже меньше, – усмехнулся Конан. – Если те, кто находится на берегу, не вырвали пытками тайну сигналов у людей, которых мы действительно должны были здесь встретить, то они все равно вполне могут захотеть получить то, что у нас есть для них, – без оплаты.

    – Я не имел ни малейшего понятия о том, что это могло быть таким опасным делом. – Голос гербариуса был очень тихим, почти неслышным.

    – Тот, кто живет, не рискуя и не подвергаясь опасности, вообще не живет, – заметил Конан, вспомнив старую киммерийскую пословицу. – Ты что, думал, что наше путешествие до Вендии будет легким, как при помощи колдовства? Я не вижу другого пути, чтобы добраться сюда, не подвергаясь при этом опасности.

    Гурран ничего ему не ответил на эти слова, и Конан переключил свое внимание на дела более неотложные. Ветер быстро нес корабль к ожидающему их свету факела или лампы, но высадка на ночное побережье была сделана иначе. Блоки и тросы заскрипели, длинный парус был опущен и уложен на палубу. Несколько канатов было обмотано вокруг паруса, бьющегося на палубе под порывами ветра и задерживающего движения матросов. Контрабандисты двинулись к скамьям гребцов. Скрип и стук весел в уключинах, медленный, тихий плеск, когда весла погружались в черную воду. И совершенно дико в эту минуту прозвучало воркование голубей в клетке, которых взяли с собой. Конан резко повернул руль, и корабль контрабандистов повернуло к берегу, прямо к указывающим на место высадки огонькам лампы. Судно стало подбрасывать на волнах прибоя, которые были сильнее у берега. До Конана донесся легкий шум волн, ударяющихся слева и справа о скалы.

    Он не сомневался, что впереди их ожидает безопасный песчаный берег. Даже таможенники всегда хотели, чтобы груз контрабандистов был в целости и сохранности, так как часть его была их вознаграждением. Однако все, что случится после того, как корабль достигнет берега, всегда связано с опасностью и риском. Песок зашуршал под килем корабля, и без всякого приказа гребцы несколькими взмахами отвели судно чуть дальше от берега. Если они слишком плотно причалят к берегу, это вполне может быть смертью для них. С носовой части раздался плеск. Это Ордо бросил в воду каменный якорь. Он поможет удержать судно против прибойной волны, но веревка могла быть перерезана в любой момент. Когда судно дрожа коснулось песчаного дна, Конан встал рядом с другом у носа корабля. Огонек света, который указывал им путь на берег, исчез. Скорее всего, его закрыли высокие дюны и деревья, растущие на берегу. Внезапно странный звук, как если бы камень ударился о металл, донесся с берега. Прямо перед удивленными матросами вспыхнуло пламя, большое пламя, которое загорелось примерно в тридцати шагах от воды. Одинокая фигура мужчины стояла у костра. Он широко развел руки, показывая, что у него нет оружия. Его лицо не освещал свет костра, но тюрбан на голове был большим, как и те, что носили вендийцы.

    – Ну что ж, мы ничего не узнаем, если будем только смотреть, – сказал Конан и спрыгнул за борт. Он почти по пояс окунулся в воду. Тут же Конана окатило водопадом брызг, когда рядом плюхнулся Ордо. Бородатый контрабандист схватил Конана за локоть.

    – Дай мне вести разговор, киммериец. Ты никогда не умел красиво и правильно врать, за исключением, пожалуй, женщин. Правда может нам сослужить вернее здесь, но ее надо использовать правильно.