— Для чего, черт подери, мне может понадобиться такая мерзость?

— Вы ведь не хотели, чтобы я открыл этот шкафчик.

— Верно, не хотела.

Она внезапно утратила присущую ей самоуверенность и смутилась.

— У меня здесь спрятано кое-что… сугубо личное. — Она наклонилась, чтобы заглянуть в шкафчик. — Тот, кто оставил здесь эту идиотскую вещь, забрал мой…

— Что именно?

— Проклятие! Порнографический альбом, подарок Алека Вендовера, с роскошными иллюстрациями. Это один способ… — Она неожиданно захихикала. — Я собиралась его сжечь, но он меня заинтересовал. Некоторые иллюстрации были… — Она расхохоталась, теперь уже во весь голос. — По-моему, такие альбомы нужно было рассматривать еще в школе.

— Это мерзко, — холодно изрек я.

Она перестала смеяться.

— Я оскорбила вашу стыдливость?.. Или чувство порядочности?

— Нет. Я имею в виду совсем другое. — Я ткнул указательным пальцем в фигурку на блюде. — Вот это.

— Почему? — Она наморщила лоб. — Я согласна, конечно, что глупо устраивать истерику по такому поводу.

— Полагаю, вам известно поверье о том, что колдуньи могут напустить порчу на людей, которых они по тем или иным соображениям избрали своими жертвами, — произнес я менторским тоном. — Колдунья изготавливает маленькую куколку из воска свечи, впрочем, тут может пригодиться любой материал, даже глина. Только к нему нужно добавить что-то, взятое от жертвы. Обрезки ногтей или прядку волос. После этого в куклу втыкают иглы, и в то же мгновение жертва испытывает в этом месте нестерпимую боль.

— Вы говорите серьезно? — Айрис с минуту смотрела на меня, потом перевела взгляд на блюдо. — Неужели вы допускаете, что здесь имеет место то, о чем вы говорите?

— Давайте хотя бы ради забавы предположим, что это так. У глиняной куклы розовые волосы?

— Элайн? — Было похоже, что эта мысль ее позабавила. — Нелепое предположение, Ларри… Кроме того, не видно следов от булавок.

— Никаких булавок тут не требовалось. — Я начал выходить из себя. — Кукла лежит на дне блюда, наполненного водой. А причина, заставляющая вас обжигать глину, как вы сообщили во время экскурсии, это то, что она пориста. Верно?

У нее расширились глаза.

— Вы пытаетесь сказать, что вот из-за этой… вещи Элайн этой ночью вошла в озеро?

У меня не было возможности ответить, так как именно в этот момент распахнулась дверь и в студию вошла тетя Эмма в сопровождении Стива Энгстеда.

— Извините, что прервал вашу беседу, — вежливо заговорил он, — но я только что расстался с Элайн, и, как мне кажется, мы должны поговорить в таком месте, где она даже случайно не сможет нас услышать. Можно прямо здесь.

— Я только что кое-что нашел, — сказал я. — Войдите и посмотрите.

Они вдвоем прошли к тому месту, где мы стояли, и я указал на блюдо:

— Айрис говорит, что она не знает, откуда оно здесь взялось.

— Что бы это значило? — с недоумением спросил Энгстед. — Чья-то неумная шутка? Я имею в виду…

Его бесцеремонно оттолкнула в сторону тетя Эмма, глаза которой горели от ярости.

— Не прикасайтесь к этому! — крикнула она. — Никто не должен трогать эту куклу, кроме меня! — Она извлекла из рукава носовой платок и положила его возле блюда. — Это то, что вызвало малум секутум.