Неужели все в Кливленде только и делают, что следят за ней, причем всякий раз видят ее там, где она не была?

– Вы поболтаете об этом как-нибудь в другой раз, – с этими словами Милдред повернулась к Розали спиной и повела дочь к входу в «музыкальную» комнату.

Она заперла двери и усадила Сильвию на диван. Розали дергала снаружи за ручку, пытаясь войти, но они старались не обращать на это внимания.

– Я не ездила в машине Боба целую вечность. Что я, ненормальная? – сказала Сильвия матери.

– Однако свидетели настаивают на обратном. – Милдред сняла полотенце с головы дочери. – Тебе надо подкрасить волосы у корней, – добавила она.

– Знаешь, я лучше подстригусь покороче. Пусть будет естественный цвет.

– То есть – седой? Тогда ты точно ненормальная, – вынесла приговор Милдред.

– А зачем мне стараться? Боб и не заметил, когда я покрасилась.

– Ну, уж это он заметит наверняка. – Милдред выразительно посмотрела в сторону бассейна.

– Господи, что мне ему сказать? – Сильвия почувствовала, как внутри у нее все сжимается.

Снова раздался настойчивый стук в дверь, Сильвия посмотрела через стекло на отвергнутую Розали и пожалела ее, но пересилить себя не смогла. Сейчас ей был нужен покой и участие, а от Розали этого ожидать не приходилось. Сильвия представила себя на месте Розали – одна в пустом большом доме – и ей самой вдруг стало неуютно и одиноко, хотя рядом с ней была мать.

– Может быть, я действительно немного свихнулась? – проговорила Сильвия, подавляя готовые прорваться рыдания. – Наверное, глупо расстраиваться из-за невнимания мужа. Я только не могу понять: относился он так ко мне всегда, а я не замечала, потому что рядом были дети, или это стало происходить только в последнее время. Но в любом случае, по меньшей мере, глупо топить в бассейне новую машину.

– Ах, Сильвия, – грустно вздохнула Милдред, – ничего здесь нет неожиданного, все вполне объяснимо. Я тоже, случалось, срывала зло на машинах, когда отец еще всем заведовал. Только мой гнев, возможно, не проявлялся так бурно. Но после очередной ссоры я обязательно врезалась в какой-нибудь столб и жаловалась, что отказали тормоза, – и это тогда, когда они превозносили до небес качество автомобиля.

– Значит, все дело в наследственности? – беззлобно пошутила Сильвия. – Вот эта моя склонность к сумасбродным выходкам.

– Именно! Но только по отцовской линии.

Розали продолжала колотить в дверь, не оставляя надежду прорваться в дом. Милдред повернулась и пристально на нее посмотрела.

– Кажется, она уверена, что ее не пустили по чистой случайности. Разве это не странно? Знаешь, она мне сразу не понравилась – как только стала женой Фила. Но должна признать, что мой сын окончательно выбил почву у нес из-под ног, совсем заморочил ей голову. Пообщавшись с Филом, любая спятит. Вот Боб – другое дело… Послушай, а что мы, собственно, здесь сидим? Я, наверное, тоже рехнулась. Тебе необходимо срочно переодеться.

– Нам лучше подняться наверх, – благоразумно согласилась Сильвия. – Розали увидит, что мы ушли, и перестанет ломиться в двери. Иначе на ее стук сбежится вся округа, и к обеду весь город будет в курсе событий.

Впрочем, она ни на минуту не сомневалась, что новость все равно к обеду станет всеобщим достоянием. Мать и дочь из света «музыкальной» комнаты перешли в полутьму холла.

– Может быть, этот семейный бизнес всех нас сделал немного ненормальными? – со вздохом заметила Милдред, поднимаясь вслед за Сильвией по лестнице.