— Правда? — воскликнула Аиша. — Включая и дом в Каире?

Адвокат заморгал, но поискал в бумагах:

— Да, тут есть дом, ныне сданный в аренду…

— Превосходно, — обрадовалась Аиша. — Мы можем отдать его Али? — обратилась она к Рейфу.

Тот засмеялся:

— Отдавай его кому хочешь. Это твоё право, делать с ним, что тебе нравится.

— Тогда я отдам его Али.

Аиша ослепительно улыбнулась адвокату:

— Спасибо вам, мистер Пилкингтон. Вы просто осчастливили меня.

Рейф взглянул на бабушку Аиши. Та наблюдала за внучкой с ласковым выражением на лице. Рейф наклонился и похлопал старушку по руке.

— Я предупреждал вас быть осмотрительной, — тихо произнёс он с улыбкой.

Она в ответ лишь слабо улыбнулась:

— Слишком поздно, мистер Рэмси, слишком поздно. Моя внучка необычная девушка. Спасибо, что привезли её мне.

— Только на время, — твёрдо напомнил Рейф. — Имена в церкви уже огласили. Через четыре недели она станет моей.

Аиша услышала и рассмеялась.

— Нет, — возразила она. — Я уже твоя. А через четыре недели будет только свадьба.

Глава 21

Всю неделю нескончаемый поток экипажей тянулся по покрытой гравием дорожке к Эксбриджу. Общество собиралось на свадьбу. Список гостей включал в себя парочку герцогов, маркиза, несколько графов, немножко баронов, выводок баронетов и море высокопоставленных гостей. Их пригласила робкая, некрасивая, высокородная Люси, графиня Эксбридж, и все не замедлили явиться.

Люси решила, что её новоиспеченная невестка будет представлена в самом наилучшем обществе. Если люди собираются сплетничать об этой свадьбе, так будут разносить слухи ради благих целей, поклялась она.

Эксбриджская часовня семнадцатого века была полна цветов, прелестной естественной смесью цветущих веток, диких нарциссов, колокольчиков, гиацинтов вкупе с оранжерейными орхидеями, россыпью остролиста и водных ирисов на длинных стеблях. Аромат цветов смешивался с запахом пчелиного воска, которым до блеска натёрли старинные дубовые скамьи. Каждое стёклышко в оконной мозаике блестело, каждый дюйм латунной, серебряной и золотой церковной утвари сиял.

Аиша уставилась на своё отражение в зеркале и глубоко вздохнула.

— Надеюсь, ты смотришь, мама, — прошептала она. — Надеюсь, твоя свадьба была такой же прекрасной, какой предстоит стать и моей.

Её белое платье изящно украшала белая шёлковая отделка, и оно было пышным, лёгким, и заставляло чувствовать себя прекрасной, с колышущейся юбкой, словно созданной для танцев. Сотни крохотных жемчужин рядами спускались по корсажу — просто, но изысканно, так сказала Люси, когда Аиша впервые показала ей платье.

Она надела нитку великолепного бабушкиного жемчуга, а поверх тонкой вуали испанского кружева закрепила венок из жемчужин. На ногах у неё красовалась пара белых атласных ботиночек.

Аиша просто влюбилась в ботиночки, сделавшие её выше ростом, и то ощущение тепла, которые они давали. А поскольку от дома до часовни ещё нужно было идти минут пять, а погода в Англии такая холодная, она не собиралась отморозить пальцы на собственной свадьбе.

И остальным частям её тела не грозила опасность замёрзнуть, так как Рейф подарил ей зелёный бархатный плащ, подбитый белым шёлком и отороченный белым мехом, чтобы носить его на случай холодов.

Аиша посмотрела на кровать, где лежал свёрток от Лейлы, и улыбнулась.

— Для твоей брачной ночи, — сказала тогда Лейла. Аиша не открывала его до этого утра, а когда развернула… Это был порочный гаремный наряд, прямо из сказок «Тысячи и одной ночи», прозрачные шёлковые шаровары, крошечный украшенный драгоценными камнями корсаж и несколько тонких вуалей.