Женщины услышали, как Макки заговорил с техниками, хотя не смогли разобрать, что именно он сказал. Неожиданно он рухнул на пол. Один из закованных в броню людей перешагнул через него, скрыв от взора скорченное тело. Ближайший техник направил на Мармион и Яну оружие. Яна прыгнула на спину Мармион, толкая её вниз. До её слуха не донеслось ни жужжания заряда, ни змеиного шипения лазерного луча, только какой-то заунывный вой. Она подняла голову, и в ноздри ударил сладковатый цветочный аромат. Между ними и незнакомцами повисло розовое облачко, которое накрывало её и Мармион с головой.

— Черт, — прошипела Яна, потом опомнилась и задержала дыхание, лихорадочно соображая, как ей избежать нового отравления газами. Тут она вспомнила о приборчике, который ей вручила Мармион. И прежде чем потерять сознание, Яна нажала на какую-то кнопку, надеясь, что выбрала правильно. Ее последняя мысль была: «Только бы не разорвало легкие, как тогда, в Бремпорте».

КИЛКУЛ

Шинид особо не церемонилась со своими «гостями».

— Пускай ложатся на полу с собаками, — сказала она Эйслинг. — Может, они станут более уважительно относиться к животным, если поспят в обнимку с ними парочку ночей.

— Ну что ты, ласточка! — мягко возразила Эйслинг, вынимая из сундука ворох теплых шерстяных одеял и раскладывая их на кровати. — Они инопланетники, а мороз крепчает. Даже если они и прибыли сюда незваными, нехорошо, если они замерзнут до смерти в первую же ночь. Что ты готовишь?

Эйслинг всегда с подозрением относилась к кулинарным талантам Шинид. Эйслинг Сенунгатук слыла превосходной поварихой, а Шинид обычно приплясывала вокруг печки, ожидая обеда. Если уж она бралась за готовку, то еда получалась недоваренной — если Шинид была голодна, или разваренной в кашу — если она была слишком занята другими делами.

— Лису, — ответила Шинид.

— Лису?

— Они убили лису и теперь будут её есть.

— Но никто не ест лисиц, — возразила Эйслинг.

— Теперь едят. Наши гости будут приятным исключением.

— Ну хотя бы добавь приправу.

— Обойдутся, — отрезала Шинид и недобро усмехнулась.

— Ладно, тогда отнеси им эти одеяла. Пусть погреются.

— Чего? У них вокруг чудесные меховые зверюги! Дудки, пусть радуются, что хоть собаки под боком.

— Шинид…

Голос Эйслинг приобрел обертона, по которым Шинид безошибочно опознала надвигающуюся грозу.

— Ой, ну ладно. Хотя ты так трудилась, чтобы связать эти одеяла, а теперь они насквозь провоняют псиной.

— Тогда ты поможешь мне постирать их. Теперь позови этих людей на ужин.

— Поедят снаружи.

— Шинид!

— В комнате места нет, Эйслинг. Сами выйдем к ним. Кстати, ты можешь здорово помочь советом парню, который укокошил лису, как лучше зашить шкурку. А то наделал в ней дыр, пока свежевал тушку.

На следующее утро, ещё засветло, приехали Лайэм Малони и Шимус. Собаки приветствовали их радостным воем. Собачьи вопли разбудили гостей, которые со стонами принялись разминать затекшие конечности и громко сетовать на холод. Доктор Эрсол непрестанно чесался.

— Если я заработал аллергию из-за блох, я вас по судам затаскаю, — заявил он Шинид.

— На Сурсе блох нет, — сказала Эйслинг. — Слишком холодно. А если бы и были, то вы могли подцепить их с лисы, и нечего пенять на собак. Шинид ухаживает за ними тщательней, чем вы за собой.

— Пожалуй, собаки сегодня останутся дома, — произнесла Шинид с сильным ирландским акцентом, на котором разговаривала с тех пор, как на их голову свалились инопланетники.