– Надо подумать,– с ходу проникся горем старого друга добрый сердцем Аркашка.

    Пока он думал, Крюков отыскал в коробке нужную кассету и с интересом уставился на экран. Все-таки Канарейкин был не прав, назвав фильм «Царевич Елисей» фуфлом. Снят просто потрясающе! А спецэффектам, на взгляд Федора, мог бы позавидовать сам Спилберг.

    – До чего же нечисть натурально выглядит,– покачал головой Крюков.– Прямо как живые.

    – Кого ныне этим удивишь? – пренебрежительно махнул рукой Канарейкин.– Хотя, если честно, приз за спецэффекты Мышкин получил заслуженно. У нас так больше никто снимать не умеет. Так и денег он в фильм вбухал – будь здоров! Технологии нынешние недешево стоят.

    – А который тут твой знакомый Караваев?

    – Абалдуин Восьмой,– кивнул на экран Аркадий.– Кто-кто, а Александр Сергеевич и здесь на уровне. Вот Сеня Курицын – подкачал. Актер неплохой, но роль – не его.

    – А Рваный Билл?

    – Васька, что ли? Дилетант... Правда, не без божьей искры.

    – Ты и его знаешь?

    – Кто ж Щеглова не знает? Он шофером у Жигановского был. Сейчас разбогател, отъелся... Чего доброго – и руки не подаст.

    – А этот блондин с выразительной внешностью?

    – Не знаю,– покачал головой Аркадий,– не встречались... Провинциал, наверное. Фильм в Кацапове снимали, там и массовку набирали... Чем он тебя так заинтересовал?

    – Очень уж ловко мечом орудует.

    – Костолом! – пренебрежительно махнул рукой Аркадий.– Вот блондиночка – хороша! Актрисы, надо признать, тут подобраны со вкусом. Но чего в фильме нет – так это истинного профессионализма! Его ведь ни за какие деньги не купишь.

    Почему Аркадий Канарейкин мнил себя профессионалом – Федор затруднился бы ответить. Театральное училище его приятель закончил с грехом пополам; артистическая карьера у него не заладилась. В театрах Канарейкин надолго не задерживался, перебиваясь в основном на ролях «кушать подано». Мелькнул пару раз в сериалах, но лавров не снискал. И вот уже года три вел откровенно распутный образ жизни, пудря мозги состоятельным дамочкам бальзаковского возраста своими артистическими манерами. Благо, природа Аркашку не обидела: не писаной, конечно, красоты, однако в ловеласы средней руки годился.

    – Может, тебе на эстраду податься? – критически оглядел приятеля Крюков.

    – На эстраде ныне голубые в ходу,– горестно вздохнул Канарейкин.– А я по амплуа и по внешности – первый любовник.

    – И голоса приличного у тебя нет... – констатировал Федор.

    – При чем здесь голос? – несказанно удивился Канарейкин.– Ты телевизор хоть изредка смотришь?

    Изредка Крюков телевизор смотрел. В основном новости и футбольные матчи. Остальное казалось ему откровенным маразмом, не достойным внимания серьезного человека.

    – Ты ведь по молодости лет гитарой увлекался? – вспомнил вдруг не к месту Аркадий.

    – И что с того? – пожал плечами Крюков.

    – И внешность у тебя подходящая... – задумчиво прогундел Канарейкин.– Вполне из нас с тобой может получиться «Чай вдвоем».

    Все-таки ночные загулы сказываются на интеллектуальных способностях, а возможно, даже ведут к психическим расстройствам.