Распахнув дверь, она замерла от неожиданности, встретившись взглядом с такими родными и желанными глазами, воспоминания о которых она уже похоронила глубоко в себе.

— Привет! — произнес Слава. — Пустишь? — кивнул он вглубь квартиры.

— Конечно! — опомнилась она, отходя в сторону и пропуская его. — Проходи…

Шура чувствовала слабость во всем теле от одного его вида. Спрятала руки за спину, потому что они внезапно мелко задрожали. Вопросы роились в голове, но все их затмевала радость, что она видит его. Вот уже три недели он ей не попадался на глаза даже случайно. Она не искала встречи, а он, по всей видимости, старательно ее избегал. И вот теперь он тут.

— Как живешь? — спросил Слава, оглядывая ее скромных размеров коридор.

— Нормально, — ответила она, лихорадочно соображая, что еще можно сделать или сказать. — Хочешь чай или кофе? — не придумав ничего лучшего, предложила она.

— Не откажусь, — улыбнулся Слава, и на душе ее сразу потеплело.

Все время, пока закипал чайник, и Шура заваривала чай, Слава сидел молча за столом и разглядывал ее, заставляя нервничать еще сильнее. Когда несла к столу чашку, полную кипятка, невольно расплескала его и обварила руку.

— Больно? — схватил чуть не плачущую ее Слава за руку и подул на место ожога. — Нужно поставить под холодную воду.

Он подвел не сопротивляющуюся Шуру к раковине и подставил ее руку под холодную воду. Сам он прижимался к ней сзади, держа ее руку под краном. Она чувствовала его дыхание на своих волосах, щеке… Возбуждение росло, а вместе с ним неловкость от ситуации. Она считала, что не имеет права так реагировать на его близость.

— Уже прошло, — пробормотала Шура, высвобождая руку и закрывая воду.

Она повернулась к нему в надежде, что он отойдет и выпустит ее из кольца своих рук. Но этого не произошло. Напротив, Слава оперся о раковину по обе стороны от нее, разглядывая ее лицо и обдавая жаром своего дыхания.

— Почему ты мне не рассказала? — задал он вопрос, от которого у нее подкосились ноги.

В глазах потемнело, и она еле справилась с дурнотой. Значит, Вера Павловна не удержалась и открыла ему ее тайну? Ну что ж… Шура и не просила хранить все в секрете. Она и не подумала, что начальница может действовать за ее спиной. Только теперь он от нее ждал ответа, а она совершенно не знала, что может сказать.

— А ты бы стал слушать? — осенило ее, стоило вспомнить, как они тогда расстались.

— Могла бы попробовать, — настаивал он, не приближаясь и не убирая рук.

Ситуация перерастала в неловкую. Кроме того, Шура чувствовала, как от его близости в ней разрастается возбуждение, и щеки заливает краской стыда.

— Теперь ты знаешь, это что-то меняет? Ты все равно будешь ненавидеть меня, — прошептала она, отворачивая голову, лишь бы не видеть сочувствие в его глазах. Это совсем не то чувство, которое ей сейчас было необходимо.

— Это меняет все, — ответил он, беря ее за подбородок и поворачивая лицом к себе.

— Это объясняет твое поведение.

— И что? — посмотрела на него в упор Шура.

— А то, что я был дураком.

— Когда? Когда спровоцировал меня на ту ночь?

Раз уж он завел разговор на эту тему, то она намерена все выяснить, чтобы больше между ними не оставалось недомолвок.

— Нет. Когда отпустил тебя.

Она молчала, пытаясь представить, что бы было, задержи он тогда ее.