— Вы не правы. Это правосудие, только другое, — прервал адвоката Максим, — называется адат, нормы, которые сложились в условиях господства родоплеменных отношений. И кровная месть, выплата «цены крови» — его неотъемлемая часть.

А сам подумал вдруг, что все это может оказаться чистейшей воды политикой. И что где-то далеко и высоко принято решение голову капитана Логинова отправить в столицу гордого племени как символ замирения.

— Простите? — не понял защитник. — При чем тут роды и племена? Это ж когда было, при первобытнообщинном строе… — и осекся, замолк, понял, наконец, с кем ему и его подзащитному пришлось иметь дело.

— У них это никуда и не делось, так и живут по сей день. Нация-дегенерат с соответствующей звериной культурой. Не удивлюсь, что будет еще один процесс, только на их территории. Там, где совершено преступление. Ну, вы меня поняли…

— Да, конечно. Максим, я вас предупредил, рассказал все, что мне стало известно. Надеюсь, что наша встреча… — защитник не договорил. Максим спрыгнул с подоконника, подошел к своему адвокату.

— О ней никто никогда не узнает. Во всяком случае, от меня, — очень тихо повторил Максим и добавил: — Я очень благодарен вам и при случае обязательно верну долг. Как порядочный человек, я просто обязан это сделать. Пойдемте, я провожу вас.

— Да, если вам не трудно, — адвокат нашел в темном коридоре брошенный там мокрый зонт, вышел из квартиры. Максим довел адвоката почти до его дома, подождал, пока тот зайдет в подъезд. И неторопливо пошел обратно, натянул на голову капюшон куртки, засунул руки в карманы. На принятие решения времени почти не осталось. Было уже воскресенье, первый час ночи, завтра, в понедельник, Максим должен явиться в суд. Для того чтобы пойти оттуда прямиком в тюрьму. Или участвовать в следующем процессе на территории, где было совершено преступление, там нужные присяжные быстро проникнутся «пониманием воли народа», а это верная смерть без суда и следствия. И без возможности защитить себя. Выходов Максим видел два — оставить все как есть, дожить до понедельника и явиться в суд. Или сейчас же, немедленно, вернуться в квартиру, взять собранный уже рюкзак и как можно скорее убираться прочь из города. Куда? Да какая разница — на все четыре стороны. Но как бы Максим ни поступил, в финале его поджидало только одно — гибель, но во втором случае она будет лишь отложена во времени на неопределенный срок. «Конечно, лучше помучиться», — мелькнула мысль, Максим улыбнулся криво, остановился перед подъездом. Но сколько в этом случае придется мучиться, зависит только от него самого. Такого задания ему выполнять еще не доводилось — одному против всех. Против тех, кто преследует дикие законы кровной мести, против руководства той злосчастной операции, стремившегося уйти от ответственности за бездарную организацию этой самой операции, в ходе которой погибли мирные жители. Против власти и всех силовых структур одновременно.

Когда они с группой выходили на боевые задания в тыл противника, их прикрывала армия и держала наготове пути для возвращения, но сейчас на чью-либо помощь рассчитывать глупо. Теперь он стал той самой костью, которую вот-вот бросят первобытной своре, чтобы задобрить ее. И он может либо покорно пойти на заклание к продавшей его власти, прося о пощаде, либо пойти против. За человеком, принявшим присягу и не отказавшимся подчиниться властям, будут охотиться все. Объявят в розыск, и вся территория России станет местом, где слишком много силовых структур будут заинтересованы в том, чтобы его, капитана Логинова, не стало.