– Какого черта!

Пока она отплевывалась, он оттащил ее на подветренный, менее опасный борт стонущей на сотню голосов шхуны, где грубо швырнул на мокрую палубу.

– Кажется, я приказал всем… – Голос был слишком узнаваемым. Приподняв ее, он в бешенстве заглянул ей в лицо. – Кто такой?

Мариса каким-то чудом собралась с мыслями и пробасила, вырываясь:

– Юнга, сеньор. Боюсь, я… – Наглотавшись соленой воды, она могла вот-вот сорваться со смехотворного баса на писк.

– Дьявольщина! Совсем спятил? Тебе было приказано оставаться внизу, раз тебя тошнит и ты все равно ни на что не годен. – Он усмехнулся. – Что ж, раз ты пришел в себя и уже можешь передвигаться ползком, то марш в камбуз за горячим грогом. И живее, muchacho, не то я собственноручно отправлю тебя за борт.

Он вполне был способен исполнить свою угрозу. Главное – не допустить, чтобы он ее узнал!

– Ступай! – гаркнул он. Мариса прошмыгнула у него под рукой, не зная, в какую сторону бежать. В этот момент палуба снова угрожающе накренилась, и он невольно удержал ее, не давая перекувырнуться через ограждение. На сей раз вышло так, что он задел ее грудь, обтянутую мокрой рубахой.

– Diablos! – выругался он по-испански. Она почувствовала, что ее куда-то волокут и, невзирая на сопротивление, швыряют в распахнутую пинком ноги дверь.

– Останешься здесь, пока я не разберусь! – злобно прорычал он. – На твое счастье, сейчас у меня есть дела поважнее.

Тяжелая дверь захлопнулась. Она осталась лежать распластанная на роскошном ворсистом ковре. Не было сомнений, что она попала в лапы самого капитана.

Она долго пролежала так, дрожа с головы до ног, отчасти от сырости, отчасти от страха, лишившего ее последних сил. Наконец лязганье собственных зубов привело ее в чувство. Приподняв голову, она обнаружила, что валяется в соленой луже, насквозь промочив ковер. Над ее головой отчаянно раскачивался фонарь, бросая на стены зловещие отсветы, как огонь преисподней; в углах каюты залегли тревожные тени.

Как он теперь с ней поступит? Мариса испуганно поглядывала на дверь, ожидая, что он вот-вот ворвется. Пират, дезертир английского флота, занимающийся грабежом на похищенном судне, человек без чести и совести, злодей, полностью отринувший мораль…

Воздав ему мысленно по заслугам, Мариса приободрилась и села. В следующее мгновение она издала протяжный стон: на ней не оказалось живого места. Он положит конец ее страданиям, покарав смертью за испорченный персидский ковер, если только она не упредит его, насмерть замерзнув. Тут на помощь ей пришли остатки врожденной практичности: собрав последние силы, она встала. Поворот головы – и она узрела бледное и страшное лицо. От неожиданности она издала крик, который, на счастье, был заглушен штормовым ревом.

Как ни трудно ей было сохранять самообладание, она догадалась, что испугалась собственного отражения в маленьком зеркале. Она напрягла зрение, но все равно узнала себя с превеликим трудом. Стриженые всклокоченные волосы, потемневшие от морской воды, обрамляли изможденное личико, посиневшее от холода.