Валландер подумал, что ему бы следовало спросить, поедет ли тот в Судан. Или Окесон собирался в Уганду?

 

Валландер поехал домой. Линды еще не было. Он залез в ванну и вылез из нее, только когда Линда постучала к нему в дверь.

 В тот вечер он обо всем ей рассказал — рассказал о том, каково ему пришлось в эти дни.

 Затем он позвонил Байбе.

 — Я уж думала, что больше никогда тебя не услышу, — сказала она, не пытаясь скрыть раздражения.

 — Прости меня. Столько дел навалилось.

 — Мне кажется, это плохое извинение.

 — Я знаю. Но другого у меня нет.

 Оба замолчали. Молчание гуляло по проводам — из Истада в Ригу и обратно.

 — Увидимся завтра, — наконец сказал Валландер.

 — Да. Может быть.

 На этом разговор закончился. Валландер почувствовал покалывание в животе. А вдруг она не приедет?

 Они с Линдой стали укладывать вещи.

 Дождь перестал ближе к полуночи.

 Они стояли на балконе, вдыхая ночную свежесть.

 — Какое славное лето, — сказала она.

 — Да. Славное, — отозвался Валландер.

 

 На следующий день они вместе сели на поезд до Мальмё, а там — простились, помахав друг другу рукой.

 Катер на подводных крыльях уносил Валландера в Копенгаген.

 Комиссар смотрел на воду, бурлившую у бортов. Потом рассеянно заказал себе кофе с коньяком.

 Через два часа приземлится самолет с Байбой.

 Вдруг Валландера охватило чувство, похожее на панику.

 Ему захотелось, чтобы дорога до Копенгагена не кончалась так скоро.

 Но когда Байба прилетела, он уже ждал ее.

 Лишь теперь мысли о Луизе Фредман рассеялись.

 

 

 

 Сконе

 16–17 сентября 1994 г.

 

 

 

 

 Эпилог

 

 В пятницу, 16 сентября, в южное Сконе вдруг пришла осень. Она пришла нежданно, и люди все еще цеплялись за воспоминание о лете, жарче и суше которого, казалось, никто не видел.

 В то утро Курт Валландер проснулся очень рано. Он резко открыл глаза, будто кто-то толкнул его в бок. Он лежал в темноте не двигаясь и пытался что-то припомнить. Но в голове отдавалось только далекое эхо событий, которые уже умчались прочь и больше никогда не вернутся. Он повернул голову и взглянул на часы, стоявшие у кровати. Стрелки поблескивали в сумраке. Без четверти пять. Валландер повернулся на бок, собираясь снова заснуть. Но мысли о предстоящем дне не давали ему покоя. Он встал и пошел на кухню. Уличный фонарь перед окном одиноко раскачивался на ветру. Валландер взглянул на градусник: ртутный столбик съежился. За окном было всего семь градусов. Валландер вспомнил, что меньше чем через двое суток будет в Риме. Улыбнулся. Сейчас там, наверное, еще тепло. Валландер сел за кухонный стол, налил себе кофе. Он мысленно перебирал все приготовления к отъезду. Несколько дней назад он навестил отца и наконец починил дверь, которую пришлось высадить этим летом, когда у отца случилось помутнение рассудка: он заперся в мастерской и начал жечь свои ботинки и картины. Несколько дней назад Валландер также впервые увидел его новый паспорт. Путевки лежали в кухонном ящике. Валландер уже наменял в банке итальянских лир, запасся книжечкой дорожных чеков. Билеты на самолет он заберет в турбюро после обеда.

 Сегодня его последний рабочий день, потом он уходит в недельный отпуск.