Сазонов принял гостя настороженно. Сутулый, напряженный, весь какой-то заскорузлый, он ничем не напоминал своего знаменитого начальника. Подполковник происходил из донских казаков. В последнее время донцы заполонили ОКЖ и составили в нем влиятельную партию. Недалекие, но бойкие, они оттирали других и тащили друг дружку наверх.

– Здравствуйте, Яков Григорьевич! Вот и до вас добрался, уж извините, что отрываю.

– Служба есть служба, Алексей Николаевич. Я весь внимание. Что за дело уголовному сыску до наших политиков?

Лыков предъявил подполковнику открытый лист. Тот нахмурился еще больше:

– Даже так? Излагайте.

– Двенадцатого июня в Петербурге умер редактор журнала «Научное обозрение» Филиппов.

Жандарм напрягся, по лицу заходили желваки. Что-то тут не то, подумал сыщик и продолжил:

– За день до смерти он послал в столичные «Ведомости» необычное по содержанию письмо. Вы его читали?

– Это про оружие, которое Филиппов якобы изобрел? Тогда читал.

– Что вы думаете о письме и вообще о возможности создания такого оружия?

– Да смешно слышать, Алексей Николаевич! Что вы, право слово… Филиппов ваш – никакой не ученый, а журналист. Как это сейчас называют: популяризатор науки. То есть сам ничего не знает не ведает, а пересказывает русскими словами весь ученый бред.

– Откуда такая уверенность? – усомнился коллежский советник.

– Да поглядите хоть на его журнал. Обо всем помаленьку, и все с подковыркой. Печатал он у себя противников существующего строя, эмигрантов и даже террористов! Веру Засулич ту же и Плеханова-Бельского.

– Яков Григорьевич, я же вас спрашиваю не об этом. Не о политических взглядах Филиппова, они понятны. А вот какой ранг он имел в науке? Мог по своему умственному потенциалу изобрести новый, чрезвычайно опасный способ истребления людей?

Подполковник пожал плечами:

– Не ко мне вопрос. Но по моему разумению, где ему… Был я у Филиппова в кабинете, после того как все случилось. Просматривал библиотеку, статейки его листал. Обо всем писал покойник, на любую тему. Разве так бывает? Хошь по философии, хошь по химии с физикой, хошь по экономике этого… как его?

– Маркса?

– Да, Маркса. Такие всеядные ничего стоящего создать не могут. Только болтать, и все равно о чем.

– Понятно. Вы сказали, что приезжали в дом на Жуковского в день смерти. Почему? Потому что хозяин был крамольник?

– Да, именно поэтому. Филиппов много лет состоял под надзором полиции. Иногда под гласным и всегда под негласным. И, признаться, доставлял нам много хлопот.

– Почему, Яков Григорьевич? Вы только что сказали, что он был болтун. У нас полстраны таких, каждый интеллигент норовит лягнуть правительство.

– У этого в руках был журнал, – пояснил начальник охранного отделения. – Он влиял на умы, совращал молодежь.

– Пусть так, – согласился Лыков. – Расскажите, пожалуйста, о проведенном дознании. Вы ведь дознавали его смерть? И пришли к выводу, что она наступила от естественных причин?

Сазонов покосился на циферблат настольных часов, вздохнул и начал свой рассказ:

– Значит, так. Одиннадцатого вечером доктор Филиппов заперся у себя в кабинете для очередного опыта…

– У него в квартире была лаборатория? – удивился коллежский советник.

– Точно так. А что тут странного?

– Опыты Филиппова, по его собственным словам, были связаны с взрывоопасными и ядовитыми веществами.