Красотка третий год загоняла Роя в брачные силки. И вот эти двое на сто сорок пятом этаже в фешенебельном ресторане за столиком у окна… Репортер со скрытой голокамерой наизготовку в подвесной гравилюльке изображает монтажника в доме напротив. Микрофон, закрепленный в одной из роз, что в вазе на столе у этих двух воркующих голубков, работает отлично…

Все были бы довольны, если бы не эта сволочь Алекс, чтоб у него все котировки обвалились! Вместо кольца в коробочке он дарит своей невесте… засохшую жевательную резинку. Да еще и заявляет, что эта жвачка – символ их отношений: таких же безвкусных, надоевших и засохших. Фейн такого, понятное дело, стерпеть не смогла. Хотя прежде стойко выдерживала и измены, и нелицеприятные прилюдные высказывания Алекса в свой адрес. Каждый такой фортель оборачивался для красотки новым бриллиантовым колье, серьгами с рубинами или платиновой диадемой с изумрудами. Так что она, сжав зубы, всегда благосклонно улыбалась и принимала дары непутевого возлюбленного.

Впрочем, и сама была не без грешка – три интрижки и один тайный аборт от еще более тайного любовника. И все это ради того, чтобы стать миссис Рой.

Не оценил мультимиллиардер таких стараний. За что и получил водой из вазы с цветами в лицо. И тут то обнаружился микрофон.

Журналист, еще секунду назад потиравший руки в предвкушении выхода в эфир бомбы, вынужден был срочно разворачивать гравиплатформу и улепетывать от спущенной на него охраны.

Как итог – камера раскурочена, отснятый материал уничтожен, синяки по всему телу и выбитый зуб. А еще – разрезанная пресс карта. Последнюю особенно жалко. Придется восстанавливать, объясняя причины неликвидного состояния сверхпрочного пластика, который и в огне, и в воде, и даже при взрыве остается новехоньким. А вот от обыкновенного ножа, правда, с алмазной заточкой и из высокоуглеродной стали, еще как пострадал.

Репортер тяжело вздохнул, еще раз глянул на пресс карту и пошел заваривать себе крепкий кофе. Хотя все закончилось полным провалом, но какой никакой релиз об этом Алексе Рое написать придется. Шеф уволит, если он не предоставит хоть мизер информации.

Журналист и не подозревал, что в это же самое время тот самый, трижды проклинаемый Алекс Рой лежал у себя в спальне и внимательно изучал взглядом потолок.

Когда охранники поняли, что свидание босса, а тем паче его результат, может стать достоянием общественности, они среагировали быстро. Раздавленный «жучок» уже не передал тех оскорблений, которыми его поливала Фейн.

«Ты ничтожество! Ты слабак! – кричала она в исступлении. – Твои миллиарды – заслуга твоих родителей, а без банковского счета ты пустое место! Окажись на необитаемом острове – и дня бы не протянул! Ты дебил, которого все терпят из за положения! А сам и двух слов связать не можешь! Не мужчина – импотент уекнутый! Урод!..»

Фейн орала, пока второй охранник оттаскивал ее от столика.

А Алекс сидел все так же невозмутимо. Лишь вода капала с подбородка на лацканы пиджака, а затем – на колени и на пол. А ведь сегодня он чуть было не сделал ей предложение. Просто хотел проверить, способна ли она оценить юмор. О том, что он у Алекса чернее черного, знали немногие: мать и сводный брат. Как и о том, что он коллекционер, но весьма специфический: собирает вот такие вот архаичные, засохшие жевательные резинки с интересным рельефом комочка. Они ему напоминают человеческие мозги.

Сумела бы оценить, рассмеяться, перевести все в шутку – Алекс предложил бы ей стать его женой. Смогла же вытерпеть его целых три года. Как никак умение понять чужих тараканов – одно из редчайших. А уж если встретишь того, с кем твоя шиза поет в унисон, не раздумывая хватай и не отпускай.