— Простите… миссис… Уотсон, — прохрипел он. — Я… бегал. Чтобы… привести себя… в спортивную форму.

 — Похоже, пока безуспешно, — сказала миссис Уотсон. — Подтяни брюки, молодой человек! У тебя нелепый вид.

 Печенюга ухмыльнулся, поправил брюки и завилял бёдрами, как девушка с Гавайских островов. Класс покатился со смеху. Даже я расхохоталась. Миссис Уотсон пришлось взять себя в руки, чтобы остаться серьёзной.

 — Вечно ты паясничаешь, Печенюга! Ну, может, сегодня нам всем не помешает чуть-чуть повеселиться.

 Она взглянула на место рядом со мной, где сидела Алиса. Я тоже туда посмотрела. Интересно, почему я только что смеялась, когда на глаза наворачивались слёзы?

 Глава восьмая

  — О х, боже мой! Несчастный ребёнок! — сказал дедушка, когда пришёл меня встречать.

 Он протянул мне руку, и я, как малышка, в неё вцепилась. Говорить не хотелось, потому что боялась разрыдаться. Вокруг толклась целая куча ребят из нашей школы. Незачем им видеть, как я реву.

 Держалась до тех пор, пока мы не подошли к дому дедушки, влезли в вонючий лифт и наконец оказались у дверей квартиры, вдыхая спасительный запах тостов, книг и шоколадных конфет с мятной начинкой.

 Дедушка плюхнулся в мягкое кресло, а я уселась на колени к своему большому мягкому дедушке. Прижалась головой к его шерстяному свитеру и заревела.

 — Ну ладно, детка, — сказал дедушка, — давай, поплачь вволю!

 — От меня твой свитер промокнет! — рыдала я.

 — Ничего! Его давно пора было выстирать, — ответил дедушка.

 Пока я плакала, он качал меня на коленях. Когда наконец я поняла, что слёзы скоро иссякнут, дедушка достал свой белый платок и дал мне как следует высморкаться.

 — Плачу, как маленькая! — воскликнула я.

 — Чепуха! Слёзы никому не помешают. Я сам иногда не прочь всплакнуть, — заметил дедушка.

 — Неужели ты плачешь, дедушка?! — не поверила я.

 — Плачу.

 — Никогда не видела!

 — На людях, конечно, не плачу. В первый год, когда умерла твоя бабушка, я плакал каждую ночь, перед тем как заснуть.

 — Ах, дедушка! — воскликнула я, крепко его обняв.

 Я почти не помнила бабушку. Знала, что она была маленькая, с вьющимися седыми волосами и в изящных серебряных очках. Но это потому, что я видела фотографию, которая стояла у дедушки на телевизоре.

 — Ты помнишь бабушку? — спросил он.

 — Да, конечно, помню, — ответила я, потому что мне казалось невежливым ответить отрицательно.

 Можно забыть какую-нибудь старую тетушку, но не родную бабушку.

 — Ты маленькая славная выдумщица, — сказал дедушка и потёрся носом о мою макушку. — Тебе было всего три года, когда она умерла.

 — Нет, я её помню!

 Я напряглась — ведь бабушка оставила мне коллекционную куклу, Мелиссу! И зачем только я отдала её Алисе?!

 Я подумала и про другие куклы.

 — Бабушка играла со мной в куклы. Она умела заставить Барби танцевать канкан на одной ножке.

 — Правильно, — с воодушевлением сказал дедушка. — У неё было великолепное чувство юмора, у твоей бабушки. И она любила танцевать. Мы и познакомились на танцах.