Генка закивал отрицательно. Торчащие из бака ноги также выразили неодобрение идее выпиливания.

– Перед тем как приступить к третьему варианту, предлагаю использовать второй, – сказал дед. – Нормальные герои всегда… ищут альтернативные пути.

– Правильно, – согласился Генка. – Это вы верно придумали.

Дед сходил в дом и вернулся с бутылкой масла.

– Оливковое, – сказал он, разглядывая этикетку. – С острова Кипр. От сердца отрываю, самое лучшее.

Он поцеловал бутылку, снова поставил бак на дно и опрокинул бутылку внутрь. Витька замычал.

– Ничего, – утешил его Капитан. – В Древней Греции борцы всегда маслом натирались. И ничего.

Когда масло в бутылке кончилось, дед вновь уронил бочку набок.

– Надо его немножко покатать, – сказал он. – Чтобы маслом пропитался.

И они принялись катать бак.

Бак был прямоугольный, и катать его было тяжело. Генка налегал изо всех сил и думал, что если бы соседи увидели, чем они тут занимаются, то наверняка бы сообщили в милицию. Или в психушку. Старик в морской форме и мальчишка катают по двору прямоугольный бак, в котором зачем то находится другой мальчишка. Бред.

– Хватит, – остановился старик через десять минут. – Я думаю, достаточно. Теперь надо как следует дернуть. Отойди ка!

Дед схватил Витьку за ноги, своими ногами уперся в края бака, напрягся и вытащил Витьку наружу.

– Вот! – сказал он удовлетворенно. – Триумф духа над мертвой материей.

Генка не удержался и засмеялся – масло смешалось с железной пылью и выкрасило Витьку в красивый коричневый цвет.

– Ты, Витька, на негра стал похож, – хохотал Генка. – Можешь в кино теперь сниматься… у Жмуркина.

– Спасибо, – пробурчал Витька. – Мне и так хорошо.

И принялся соскабливать с себя ржавчину. Выглядел он слегка помято, но никаких особых повреждений видно не было. На лбу только шишка.

– Ладно, – зевнул старик. – Вы тут работайте, а я пойду, посплю немного. Сиеста, сами понимаете…

Он потянулся и отправился в дом.

– Удачный денек, – сказал Витька. – Не каждый день так везет – застрять в бочке.

– До вечера не успеем, – вздохнул Генка. – Сделали всего пять баков. А три часа прошло. Осталось пятнадцать. А если опять кто нибудь застрянет? Надо подумать.

– А я все руки себе содрал. – Витька продемонстрировал Генке мозоли на пальцах. – Давай думай.

И Генка стал думать. Думал он так – сидел на бочке и складывал и раскладывал свой швейцарский нож, иногда строгал им палочку. Витька выжимал из рубашки масло и поглядывал на часы. На новую идею у Генки ушло двенадцать минут. Через двенадцать минут он вскочил.

– Жди, – сказал он. – Скоро вернусь.

И убежал. Витька повесил рубашку на какой то куст и принялся дуть на пальцы.

Хорошо бы сейчас «чертов палец»  при себе иметь, размышлял Витька. Приложил бы к мозолям – и все, готово, раны затянулись. Но «чертов палец» взять было негде, приходилось довольствоваться народными средствами – подорожником. Витька прикладывал к мозолям подорожник и прикидывал, как попадет ему дома за промасленную рубашку и измазанные в ржавчине брюки. От этих мыслей настроение ухудшалось, и Витька пытался подбодрить себя мыслями о будущем мотоцикле и всех с ним связанных приятностях.

Время тянулось медленно, Генки не было. Чтобы скоротать время, Витька взял кусок наждака и стал осторожно доскабливать тот коварный бак, в котором он застрял. На сей раз он не нырял в него глубоко, а работал поверху, не уходя в недра.

Генка вернулся почти через час.