Мы сидели молча, с удивлением разглядывая заплывавшее кровью лицо Кузи.

– Конечно, это пара пустяков, мелочь, и только… Подумаешь, царапина! В бою с вами может произойти нечто куда более опасное. Например, пуля угодит в сердце, оторвёт руку или ногу. Вам очень повезёт, если рядом с вами окажется маг, который умеет не только убивать, но и лечить.

Она снова поднесла наманикюренные пальчики к лицу Кузи. Тот невольно дёрнулся, попытался убрать голову как можно дальше. Но не успел. Шереметева коснулась его щеки, по ней побежали синие искорки – и через несколько мгновений кровавые царапины исчезли сами собой. Я не поверил своим глазам. Морда Кузьмина вернулась к первозданному состоянию, будто и не было ничего.

Сам же виновник торжества стоял не мигая. Он, должно быть, вообще не понимал, что происходит и почему все так на него таращатся – даже больше, чем на фигуристую преподавательницу.

– Садитесь, рекрут, – сказала она. – Сделать вас красивее мне, увы, не дано. Но отыграть всё назад в моих силах.

Кузьмин вернулся на место и сразу же потянулся рукой к щеке, пытаясь нащупать след от кровавой раны. Он явно не отошёл от недавнего шока.

Шереметева глянула на часы.

– Что ж, рекруты, на сегодня, пожалуй, достаточно. Занятие окончено.

Глава 11

– А я бы вдул этой сучке, – мечтательно произнёс Цыган, бросив окурок в урну.

Мысленно все с ним согласились. Заняться любовью с такой красоткой не отказался бы ни один из нас.

Мы стояли в курилке, обсуждая события этого дня. Безусловно, самым ярким было первое занятие с поручиком Шереметевой. И даже не потому, что та демонстрировала нам магию: парни из отделения успели уже насмотреться разных штучек-дрючек до того, как их призвали. Просто у нас каждое новое лицо, а особенно если оно женское и красивое, вызывало взрыв эмоций.

– Слышь, Лан, – обратился Цыган ко мне. – А ты в прошлом с Шереметевыми как, пересекался?

И что прикажете отвечать? Я ведь ни хрена не помню. Память настоящего владельца этого тела включается крайне редко, я пока не вычислил, по какому принципу, но уверен: должен быть некий триггер. Эх, найти бы его. Тогда многое стало бы легче и проще.

Я с каменной физией пожал плечами:

– А хрен его знает. Может, где и виделись. Точно сказать не могу.

Что касается всего остального, сам бы с удовольствием повалял эту красотку. И чем дольше служу, тем сильнее такие желания. До поллюций не дошло, но я уже ничему не удивлюсь. Когда ты заперт в чисто мужском коллективе, мысли сами по себе сворачивают на тему половых отношений, пусть нас и дрючат, как сидоровых коз. Принцип «чем бы солдат ни занимался, лишь бы за…ся» родился не вчера, здесь его тоже знают и активно применяют.

Перекур быстро закончился, нас погнали на полосу препятствий. Обычно её преодолевают в полной боевой выкладке, с автоматами, но для рекрутов пока делают послабления. На нас только повседневная форма без отягощений. Да и автоматы, или как здесь говорят – штурмовые винтовки, мы пока видим только на плакатах, изучая матчасть. Стрелковой подготовкой всерьёз займутся ближе к экзаменам. Все с нетерпением ждут возможности вдоволь пострелять.

А вот полосу препятствий мы искренне ненавидим, и есть за что. Глубокая траншея. По команде Санникова выскакиваешь из неё, во всю дурь несёшься к деревянному забору. Перебираешься через него, ныряешь в проём разрушенной кирпичной стены. Длинный забор. Карабкаешься на второй этаж здания. Используя канат, перелетаешь через наполненную грязной жижей яму, оказываешься в колодце.