— Я тебе уже говорила, что ей двадцать пять. Она постукивала ногой, как бы предупреждая, что не позволит задирать себя.

— В таком возрасте уже пора уметь самой заботиться о себе, — резонно заметил Бен.

— У нее не было возможности научиться. Ее отец всегда обращался с ней как с оранжерейной розой. Я давно говорила, что она должна поселиться отдельно и начать жить самостоятельно, но она все боялась задеть чувства своих родителей.

Губы Бена дернулись в усмешке, а Мэгги сходила с ума, вспоминая, что эти губы умеют делать.

— Скажи мне одну вещь, Мэгги. Сама ты живешь отдельно от родителей?

— У меня другой случай.

— Не сомневаюсь, — только и ответил Бен. Положив руку ей на спину, он подтолкнул ее к входу в беседку. Будь у нее хоть крупица здравого смысла, она бы развернулась и ушла в дом. Но и этой крупицы не нашлось.

— Я знаю Мэри-Роуз всю свою жизнь. — Мэгги очень не любила паузы в разговорах и всегда стремилась заполнить их. — Мы еще совсем маленькими всегда играли вместе. Мой отец занимался страховкой семьи Мэри-Роуз, я говорила тебе об этом?

Теперь рука Бена обвивала ее плечи, и она почувствовала хвойный аромат его мыла и вспомнила, как пахла она сама и ее одежда после их занятий любовью — землей и зеленью. Она больше никогда не сможет смотреть на мох, как прежде.

Вместо того чтобы высвободиться из его рук и вернуться в дом, Мэгги сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться и не обращать внимания на его близость, его запах и на то, как ей хорошо и уютно, когда большая рука Бена лежит на ее плече. А это тревожный признак, очень тревожный.

— Должно быть, вы очень занятная парочка со своей подругой, — заметил Бен. До беседки и двухместных «сентиментальных» качелей в ней оставалось несколько шагов.

— Должно быть. Знаешь, она пишет в мою колонку письма под вымышленными именами, и получается, что у меня обширная читательская почта, а я вожу ее в такие места, в которые она сроду бы не попала, и знакомлю с по-настоящему хорошими и интересными людьми.

Бен покачал головой.

— Хотел бы я посмотреть, кого ты считаешь «хорошими и интересными людьми». Женщина, сама того не замечая, может оказаться в очень плохой компании. Ты не задумывалась об этом?

— Задумывалась, конечно. Например…

Рассказать она не успела. Они достигли беседки и вдруг замерли в удивлении.

— Чарли, что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Бен.

Кто-то засмеялся, и Мэгги узнала этот мягкий хрипловатый смех прежде, чем увидела розовые волосы.

— Простите нас, — пробормотал Бен и попятился, увлекая Мэгги за собой.

По дороге к дому Мэгги уговаривала себя, что совершенно не разочарована, ну ни капельки.

Имей хоть крупицу здравого смысла, она назвала бы это счастливым избавлением.

Услышав хихиканье Бена, она сказала:

— Похоже, придется записываться в очередь.

На посещение беседки, я имею в виду.

Бен снова хихикнул, а Мэгги обозвала себя балдой.

— Отличная мысль, но у меня идея получше.

Как насчет того, чтобы съездить в город? Купим продукты по списку и поужинаем где-нибудь, а?

Находиться с ним наедине — все равно что прогуливаться по минному полю.