Лукреция хотела задержать гонца, чтобы успеть написать ответ собственноручно, однако роды слишком ее ослабили. Она утверждала, что примирение с Альфонсо стало бы хорошим поводом для его приезда в Феррару и что до своего отъезда Альфонсо будто бы сказал, что ждет такого шага со стороны Гонзага. О своих чувствах она не могла заявить яснее: «[Она] говорит, что вы должны сделать это [примириться), потому что тогда Вы сможете свободно к ней приезжать». Противоречивые чувства обуревали Лукрецию: в одну минуту она хотела поторопить Строцци в дорогу, а в следующую — просить, чтобы он задержался и составил ей компанию. «В любом случае напишите ей, чтобы она не подумала, что Вы к ней охладели», — внушал Строцци маркизу. Это было последнее дошедшее до нас письмо Строцци… Отреагировал ли на него Гонзага, неизвестно. Впрочем, используя болезнь как предлог, он оставался в Мантуе, должно быть, все еще остерегался Эсте. Альфонсо в городе не было, зато Ипполито, враждебный и безжалостный, не трогался с места. Он часто навещал Лукрецию. Альфонсо, впрочем, вернулся из Франции на удивление быстро. 13 мая он поспешил к Лукреции и ребенку.

Насилие было не редким явлением в жизни Лукреции. Даже когда она радовалась новорожденному сыну и наследнику рода, исполнив долг герцогини Феррары и сразу упрочив свое положение, убийство двух близких людей напомнило ей о жизни ее в Риме. 5 июня она написала Франческо Гонзага: «В ночь на воскресенье был убит дон Мартино, испанец, капеллан покойного герцога, моего брата. Он был у меня в услужении, и некий ревнивый мавр предательски нанес ему смертельные раны в голову и лицо…» Податель сего письма опишет внешность убийцы, и если такой человек окажется на территории Мантуи, то, просила она, в соответствии с соглашением, которое Гонзага заключил с Альфонсо, пусть его арестуют и передадут ей как «убийцу и предателя». Молодой священник, по свидетельству Проспери, помог бежать из заточения герцогу Валентинуа. Отобедав у Лукреции, он направлялся в свой дом, поблизости от монастыря Сан Паоло, когда на него напали. Убийцу так и не нашли.

В ту же ночь, с 5 на 6 июня, спустя три недели после возвращения Альфонсо. было совершено еще более злодейское преступление. Утром 6 июня посреди дороги неподалеку от церкви Святого Франциска обнаружили тело Эрколе Строцци. У него были вырваны волосы и нанесено двадцать два ножевых ранения, рядом валялась трость покойного. На убитом были шпоры, по-видимому, он ехал на муле и спешился, чтобы подышать свежим воздухом, когда из засады на него напали неизвестные люди. Несмотря на ужасные раны, крови на земле не было. Скорее всего, убили его в другом месте, а тело бросили возле церкви. Это был акт устрашения. В свое время Чезаре Борджиа мог бы устроить нечто подобное, не задумываясь, однако, зачем понадобилось это сейчас, и кто это сделал.

Прошла неделя, но Проспери пребывал в полном неведении относительно убийц Эрколе Строцци. Вдова Строцци, Барбара Торелли, была до него вдовой Эрколе Сайте Бентивольо, с которым очень не ладила. Назывались разные имена, в том числе и родственников Бентивольо, однако вряд ли в то время они могли совершить это преступление. Среди подозреваемых был муж Анджелы Борджиа, Алессандро Пио Сассуоло, а поводом назвать его послужило лишь то, что его темпераментная мать происходила из рода Бентивольо.