|
Неизвестно, что думают о таком феномене современные католики, а вот люди глубоко религиозные, такие как Эрколе, считали стигматы зримым воплощением сопричастности к страданиям Христа: «Такие раны, — писал он, — которыми Создатель отмечает тела слуг Своих, утверждают и усиливают веру нашу, побеждают неверие жестокосердных нечестивцев». Таким монахиням поклонялись, места, в которых они проживали, посещали путешественники. Тремя знаменитейшими женщинами того времени были сестра Колумба Риети, жившая в монастыре Перуджи, сестра Осанна Андреасси из Мантуи и особенно почитаемая Эрколе сестра Люсия Брокаделли из Нарни. В то время она находилась в монастыре Витербо. Эрколе даже попытался убедить свою дочь, Изабеллу д'Эсте, чтобы она привезла в Феррару сестру Осанну (позднее монахиня эта предсказала, к всеобщему удовольствию, что правление Чезаре в Романье будет «подобно пылающей соломе»). От просьбы отца Изабелла постаралась увильнуть. Он же, после серии подвигов «плаща и шпаги», сумел контрабандой доставить сестру Люсию в Феррару из доминиканского монастыря в Витербо. Случилось это 7 мая 1499 года. Прошло чуть менее месяца, и он заложил первый камень в строительство монастыря, который пообещал для нее построить. 29 мая 1500 года Эрколе добился у Александра буллы, в которой папа разрешил ему построить монастырь третьего ордена Святого Доминика для сестер, последовательниц святой Катерины Сиенской. Специальные привилегии переданы были «нашей возлюбленной дочери во Христе, Люсии да Нарни…» К лету 1501 года слава сестры Люсии докатилась даже до французского двора, и королева забрасывала Эрколе письмами, в которых просила, чтобы «сестра Люсия вознесла молитвы Богу и Он послал бы королеве сына». Для того чтобы порадовать Люсию, Эрколе решил доставить к ней на короткое время некоторых ее прежних друзей, монахинь из Нарни и Витербо, однако приор доминиканцев категорически ему в этом отказал. Тогда Эрколе обратился к единственному человеку, который, как он знал, имел влияние на папу, — к Лукреции.
Эрколе отправил в Рим Брешано с письмом, датированным 28 сентября. Послание было криком о помощи. Гонец прибыл 11 октября. Лукреция произвела на него глубокое впечатление, его поразила ее готовность помочь: «Госпожа приняла Ваше письмо близко к сердцу, она искренне хочет помочь Вашей Светлости. Я вижу, что она всей душою предана Вам, большего и желать нельзя. Надеюсь, вы. Ваша Светлость, будете довольны высокочтимой мадонной, ибо она в высшей степени любезна и обходительна. Мысли ее заняты лишь одним: как бы наилучшим образом услужить Вам». Дело приняло оттенок фарса, когда две монахини, которых Брешано привез в Рим, отказались ехать в Феррару под ничтожным предлогом, а власти в Витербо и Нарни, в свою очередь, не отпустили женщин, которых вызвала к себе сестра Люсия. Лукреция устроила им крепкую выволочку, и главы доминиканского ордена, напуганные гневом дочери понтифика, приказали монахиням согласиться. В потоке взволнованных, почти истерических писем Эрколе умолял Лукрецию о помощи, на что она, нацеленная на брак и желающая угодить будущему свекру, с готовностью согласилась. 28 октября она написала, что берет это дело в свои руки, успокаивая, уверяла, что понтифик удовлетворит просьбу Эрколе. «Не волнуйтесь, — заклинала она, — как в этом, так и во всех других делах, касающихся Вас, я надеюсь достигнуть всего, чего Вы желаете». К декабрю все монахини, которых вызывал Эрколе, были в дороге: они направлялись в Рим. Оттуда их должны были вывезти в Феррару. Письма Эрколе Лукреции были полны благодарности: «Мы слышали… что все сестры, присутствия которых мы желали, находятся сейчас в Риме и собираются ехать к нам, — написал он 28 декабря. — Мы получили исключительное удовольствие и огромное удовлетворение. Не знаем, как и благодарить Вас, Ваша Светлость. С Вашей энергией и настойчивостью Вы сумели довести это дело до конца…» Лукреция не могла найти лучшего способа завоевать его сердце. |
